Какой мужик выдержит диету из овощей и гречневой каши? А другую пищу я просто на дух не переносила! Какому мужчине понравиться, что его жена нигде не работает, а целыми днями валяется в кровати или торчит в интернете? И, наконец, ни один нормальный работящий мужик не захочет жить с той, кому совершенно не нужны дети. Нет, я не против рождения малышей-лапушей, они мне нравятся, когда живут в соседнем доме, но своих собственных я не хотела. Во-первых, испорчу фигуру раз и навсегда, во-вторых, грудь отвиснет, появятся растяжки на бедрах и ногах, может, вообще стану толстой из-за какого-нибудь гормонального сбоя организма? Ну, нет. Себя я очень любила и искренне не понимала тех людей, которые уверяли, что счастье без детей невозможно, что старость будет серой и унылой. Вон у соседки сынок наркоман, так ей так весело выкупать свой старенький телевизор по пять раз в месяц из комиссионного магазина!
Потянулась всем телом, как рыжая бесстыжая кошка и даже коготки распустила, любуясь кроваво-красным маникюром. В дверь комнаты робко постучалась соседка.
— Да, баб Маш? — крикнула ей, не вставая с кровати и все еще скрывая за веками образ красавца грека.
— Привет тебе, Анфиса. — Как-то грустно начала баба Маша, кутаясь в оренбургский платок, который я подарила ей на прошлый новый год. — Ты кушать-то будешь?
Кивнула, вскакивая с кровати в один присест. Покушать я любила, тем более овощное рагу в исполнении своей соседки. Она хоть и приставучая зануда, а готовила божественно, не зря провела полжизни у плиты.
— Только умоюсь и зубы почищу. — Отрапортовала ей, делая наклоны и размахивая руками и ногами, раскрыв форточку.
— Счастливая ты. — Завела старую пластинку баба Маша. — Молодая и здоровая. А вот жизнь свою зря губишь.
— Как это, баб Маш? — спросила гнусаво, потому что в этот момент моя голова находилась между коленями и нос прижался к ним вплотную.
— Мужиками, Анфиса, и портишь! — выдала коронную фразу соседушка. — Еще один вчера звонил на домашний, Даароном представился, иностранец что ли? — полюбопытствовала баба Маша.
— Грек. — Выдохнула на одном дыхании, делая мах ногой. — Кто номер дал не знаю.
— Он говорит, что узнал твои данные по списку приглашенных и хочет встретиться, чтобы загладить свою вину и нетактичное поведение.
— Баб Маш, раз протекцию ему устроили, значит понравился. — Констатирую факт, выгибаясь на коврике в позе кошки.
— Понравится-то понравился, но уж больно напористый. Требовал адрес, хотел тебе букет роз отправить.
Я насторожилась. Одним из условий нашего договора было никому и не под каким предлогом не сообщать место моего проживания.
— Не дала я, расслабься. — Махнула рукой соседка. — Знаю, что у тебя их мильон, а то и больше, но ведь плохо это, Анфиса, плохо.
Уже выходя из комнаты и направляясь в ванную комнату, обернулась и посмотрела на баб Машу.
— Это вы так говорите, потому что не пробовали. — Выдала я с лукавой улыбкой и убежала, звонко смеясь и зная, что мои слова возмутили ее до глубины души. Но что поделать? Если не тормошить таким образом бабу Машу, то она совсем одряхлеет и погрязнет в сериалах и готовке.
Пообедав рагу, я схватила новую книжку, по которой совсем недавно сняли сногсшибательный фильм, и уселась в гостиной читать, закинув ноги на старый журнальный столик. Баба Маша ушла к соседке, унося с собой запах старой перечницы, а я скорее распахнула балконную дверь, впуская в комнату свежий морозный воздух. На ногах были тапочки-зайчики, а старый крупной вязки свитер доходил мне почти до колен, прикрывая все стратегически важные места, так что замерзнуть я не побоялась. Уже на пятой или шестой странице, когда я только начала втягиваться в развивающийся сюжет, в дверь настойчиво позвонили. Невольно напряглась, ведь кроме меня и бабы Маши в квартиру никто и никогда не приходил.
Когда звонок повторился, встала и на цыпочках прошла к двери, осторожно выглядывая в глазок. Искаженные очертания худого прыщавого паренька-соседа маячили в освещенном тамбуре. Приоткрыла дверь и высунула туда нос, спрашивая, что тому нужно. Вдруг, ручку дернули с такой силой, что я по инерции вылетела вслед за ней, даже не успев испугаться.
— Так и думал, что ему откроешь. — Даарон уже впихивал незадачливому пареньку какую-то купюру в потные ладони.