Выбрать главу

 — Вел, не будь большим говнюком, чем ты есть на самом деле, — прошипела я, стараясь отросшими когтями раскрошить удерживающий меня камень. Но как бы я не старалась, не смогла даже царапины оставить, только ногтевая пластина саднить начала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 — Люсь, не старайся, — сказал Вел, взяв моё запястье и нежно поцеловал чёрные загнутые когти. — Ты же знаешь, из камня Ада не выбраться, даже тебе.

 — Велиал, не зли меня, — выдернув руку, прорычала я.

 — А знаешь, Люцифера, я больше не боюсь твоего гнева, — усмехнулся демон и, сделав шаг, оказался настолько близко ко мне, что моё дыхание шевелило волосы у его шеи. — Я так давно тебя хотел, что кажется, будто сейчас мне это сниться, и, проснувшись, ты снова будешь сводить меня с ума своей недосягаемостью. — Тихо, с мурчащей хрипотцой сказав это, он невесомо коснулся большим пальцем моих губ, обвёл контур нижней, а на верхнюю надавил, приподнимая вверх, оголяя верхний левый клык. А потом резко схватил меня за шею, сильно сжав, впился жёстким, болезненным поцелуем в мой рот.

 Зарычав, я вогнала когти в грудь Вела, в желании вырвать его лживое сердце. Но и тут меня ждал сюрприз. Демон только застонал и, схватив меня за волосы, запрокинул голову назад, углубляя поцелуй, кусая мне губы и пропихивая свой язык чуть ли не в горло, заставляя давиться. Но ужаснуло меня другое…

 — Нашла? — Прорычал мне в рот демон, оторвавшись от моих искусанных губ.

 — Где твоё сердце, Вел? — хрипло спросила я, с трудом сглатывая слюну, что было особо тяжело сделать с запрокинутой головой.

 — Я знаю тебя, Люсь, — тихо сказал демон, усмехнувшись, и неприятно провел языком по моей шее от межключичной впадинки до подбородка. — Знаю твой любимый способ убийства. Я всё про тебя знаю! Даже о маленькой родинке в форме звезды у тебя на правой ягодице. И я знал, что ты импульсивно передашь мне власть над Адом, если в нужный момент тебя к этому подтолкнуть. Вот почему Асмодея нет в Аду уже больше года. Вот почему я нагружал тебя рутиной. Я знал, что это начнёт тебя угнетать, а без твоего шута развратного, ты начнёшь затухать. Поэтому я провёл один очень старый ритуал по изъятию своего сердца и теперь, пока не остановить его стук, меня не убить. Но не стоит переживать, моя королева, оно всё равно принадлежит тебе, хоть и фигурально.

 — Велиал, я отдала тебя Ад, целый мир Инферно! Зачем тебе я?!

 — Люцифера, мне мир вовсе и не нужен, — спокойно проговорил демон и мягко вытащил мою руку из своей груди. — Мне нужна именно ты! Но чтобы получить тебя, мне нужен был мир. К сожалению, в одном ты права — я второй по силе демон, после тебя. Но теперь, когда целый мир на моей  стороне, я получил желаемое. Ты, моя дорогая королева Ада, отныне и навсегда будешь принадлежать мне!

 — А жопа не треснет?! — сквозь зубы прошипела я.

 — У меня — нет, но ты бы лучше за свою переживала, — подленько усмехнулся «друг». — У меня на твою попку большие планы. — И в подтверждение своих слов, сжал мою ягодицу своей лапищей.

 Злобный рык завибрировал в груди, вырываясь громким рёвом, а мир окрасился в разные оттенки красного, что означает высшую степень бешенства. Демон зная, что будет дальше, мигом отскочил от вспыхнувшей меня. От силы моей ярости и окружающего моё тело огня, удерживающий камень осыпался мелкой каменной крошкой, а перейдя в боевую демоническую форму, я мощно зарычала. К Велу я и не думала соваться, без сердца мне его не убить. Поэтому просто открыла портал, собираясь банально сбежать в другой мир, где у демона не будет преимущества в виде целого Инферно.

 И когда я уже вошла в окно зеркального портала, услышала злобный рык Велиала:

 — Нет! Ты моя! Я найду тебя, где бы ты ни была…

  Обернувшись, я увидела, как блеснули сливовые глаза, а с когтистых рук сорвался тёмный сгусток энергии и влился в структуру портала, от чего вместо спокойного перехода, меня закрутило в сумасшедшем вихре, а тело скрутило от невыносимой боли, вырывая из моего горла крик. Лёгкие сжало, воздух не протолкнуть в спазмированный орган, из ушей и носа потекла кровь, глаза заволокло тьмой, а каждая кость в теле болела так, будто ломалась в нескольких местах одновременно.