— Полдесятник, что сие за отроки? — спросил князь. Он оглядел ребят, и взгляд его остановился на Колькиной груди.
— Осмелюсь покорнейше доложить, владетельный князь! Спойманы дозором полка Верных Псов под моим, полус... полдесятника Волокрута, началом. И ведь в чем закавыка-то: ни один из отроков оберега не имет. Вот мы их, значится, и того... в Храм Порядка! — отрапортовал полдесятник.
— Тятя, кто там? — Из второй кареты легко выпрыгнула девочка в сарафане, расшитом витиеватым орнаментом. Волосы полностью забраны под причудливый головной убор, но почему-то Пашка был уверен, что они такие же рыжие, как и у её отца. Вслед за ней из кареты высунулось рыхлое лицо толстой расфуфыренной дамы в облаке огромного белого парика. Эту даму, в отличие от всех остальных, туго обтягивало иноземное платье.
— Фаше Фысотшестфо! — нудным голосом произнесла она.— Следуя Котексу Тшести Афгустейших Особ, вам не слетует виходить ис карета пез помощи граф или лицо, к нему приравненный...
«Их Фысотшестфо» только фыркнула, подбежала к передней карете и остановилась напротив ребят, разглядывая их.
— Что за отроки? — спросила она князя.
— Да вот, княжна, полюбопытствуй,— ответил тот.— Этот бравый полдесятник наткнулся на твоего Кавалера и теперь тащит его на расправу к Гремибою в Храм Порядка.
— Моего Кавалера? — переспросила Дарирада, и взгляд её остановился на медали, висевшей на Колькиной груди. Брови девочки удивлённо взметнулись вверх. Она немного подумала, а затем обратилась к Волокруту: — Полдесятник! — Голос княжны зазвучал надменно.— Ведомо ли тебе, что Кавалер моего Ордена, а тако же и сопровождающие его особы пользуются правом неприкосновенности в границах княжества, а за его пределами имеют статус послов его?
— Так ить... Только это... как бы молвить... для ограждения Кавалера... отнюдь не для того, дабы... — Разволновавшись, Волокрут совсем потерял способность связно говорить.
— Тятя! — Дарирада повернулась к князю.— Кавалера и его сопутников мы берём с собой, они будут моими гостями. Они сядут в мою карету, а фрейлейн Гуту поедет с тобой!
Князь скорчил недовольную мину.
— Может быть, будет лучше, если хотя бы один из спутников Кавалера поедет со мной? Мы бы весьма приятно побеседовали с ним в дороге!
— Нет! Это мои гости, и они поедут со мной! А ты поедешь с фрейлейн Гугу! Мне она уже до смерти надоела своими нравоучениями и сказками о распрекрасном фатерланде!
Князь покорно вздохнул. Княжна вернулась к своей карете.
— Фрейлейн Гуту! — обратилась она к сидящей в ней даме.— Извольте пройти в карету князя!
— Пусть помогут мне вийти! Позовите какой-нибудь из барон! — чопорно ответила та.
— Помоги фрейлейн,— обратилась княжна к Кольке.
— Фот этот Knabe?! — В притворном ужасе фрейлейн вскинула брови.
— Я бы хотела, чтобы вы почтительно отзывались о Кавалере Ордена моего Высочайшего Благорасположения. Его статус в обществе выше баронского и даже графского! — ответила княжна.
Пашка с Юркой переглянулись. Вот это да! Колька вдруг стал знатным вельможей!
— Как мне ей помочь? — тихо спросил Колька у Дарирады.
— Просто возьми за руку и отведи в карету князя — вот и всё! — так же тихо ответила она.
Пока Колька провожал семенящую утиной походкой дородную даму, Дарирада без всякой помощи впорхнула в карету. Юрка с Пашкой залезли следом за ней и плюхнулись на мягкие сиденья напротив. На сиденье рядом с княжной стояла корзинка, в которой на голубой подушечке спал пушистый белый котёнок.
Вскоре вернулся Колька и скромно пристроился на оставшееся свободное место подле Дарирады. Процессия вновь двинулась, колёса экипажа дробно застучали по булыжнику мостовой.
— Вот теперь можно и поговорить. Я — владетельная княжна Дарирада. Это,— она почесала за ушком котёнка, отчего у того изнутри раздалось громкое тарахтение,— мой друг Снежок. А ты, Кавалер, кто таков?
— Николай...
— А титул?
— Какой титул? Нет у меня никакого титула.
— Простолюдин, стало быть. Можно бы сразу догадаться. По имени.
— Как это — по имени? — удивился Колька.
— Оно у тебя такое... Для простолюдина подходит. Ни-колай: «ни-кола-и-ни-двора»! А твоих спутников как зовут?
— Это Павел, это Юрий,— представил ребят Колька.— Что, тоже простолюдинские имена?