— Смотрите, звезда! Днём? — удивился Колька..
— Кавалер хотел сказать: Благословенная Вечная Звезда? — Несмотря на подчёркнутую уважительность, пол десятник всё же косился на ребят с подозрением.
— Что хотел, то и сказал! — буркнул Колька. Юрка в своих необъятных карманах отыскал верёвочку. Колька продел её в дырочку на медали и демонстративно повесил себе на шею.
Мальчишки в окружении ратников шагали по середине дороги. Солнце палило вовсю. Несмотря на недавнее купание, идти становилось жарковато. А солдатам — тем более. В своих кожаных нагрудниках они неимоверно страдали от жары, по красным напряжённым лицам катились крупные капли пота. Однако, несмотря на это, служивые усердно чеканили шаг, громко чакая по булыжнику подкованными сапогами.
Сзади послышался громкий трубный звук. Из-за поворота дороги на белоснежном коне выехал пёстро разодетый всадник. В руке он держал большой рог и, раздувая щёки, трубил в него, поворачиваясь всем телом то в одну, то в другую сторону.
— Добрые подданные! Приветствуйте своего славного правителя владетельного князя Семисила! — прокричал он, проскакав мимо. Ратники с огромным удовольствием отошли к обочине дороги, в тень деревьев, и, став на одно колено, склонили головы в почтительном поклоне. Ребята тоже сошли с дороги и в замешательстве, не зная, что им делать, топтались на месте.
— Преклоните колени перед владетельным князем! — сказал Волокрут.
— Вот ещё! — ответил Юрка.— Не хватало ещё на колени бухаться!
Полдесятник промолчал, но Пашка заметил, как недобро сверкнули его глаза.
Из-за поворота показалась процессия. Впереди ехали стражники: ярко горели на солнце лезвия секир, горячо всхрапывали огромные вороные кони. За ними катилась большая карета, запряжённая четырьмя парами белых коней. Следом — ещё одна, поменьше и запряжённая только двумя парами таких же белых лошадей. За каретами двигалась многочисленная кавалькада, состоящая, по-видимому, из знати: уж очень богатое и праздничное одеяние красовалось на всадниках.
Когда первая карета поравнялась с мальчишками, она остановилась, и из окошка выглянул владетельный князь. Первое, что бросалось в глаза во внешности правителя,— невероятно рыжие шевелюра, бородка и усы. В отличие от своей свиты, сверкающей золотом, жемчужным шитьём и каменьями, на владетельном князе из драгоценностей присутствовали только корона в виде крепостной стены и золотая цепочка, на которой рядышком висели оберег и точно такой же, как у Кольки, Орден Благорасположения.
— Полдесятник, что сие за отроки? — спросил князь. Он оглядел ребят, и взгляд его остановился на Колькиной груди.
— Осмелюсь покорнейше доложить, владетельный князь! Спойманы дозором полка Верных Псов под моим, полус... полдесятника Волокрута, началом. И ведь в чем закавыка-то: ни один из отроков оберега не имет. Вот мы их, значится, и того... в Храм Порядка! — отрапортовал полдесятник.
— Тятя, кто там? — Из второй кареты легко выпрыгнула девочка в сарафане, расшитом витиеватым орнаментом. Волосы полностью забраны под причудливый головной убор, но почему-то Пашка был уверен, что они такие же рыжие, как и у её отца. Вслед за ней из кареты высунулось рыхлое лицо толстой расфуфыренной дамы в облаке огромного белого парика. Эту даму, в отличие от всех остальных, туго обтягивало иноземное платье.
— Фаше Фысотшестфо! — нудным голосом произнесла она.— Следуя Котексу Тшести Афгустейших Особ, вам не слетует виходить ис карета пез помощи граф или лицо, к нему приравненный...
«Их Фысотшестфо» только фыркнула, подбежала к передней карете и остановилась напротив ребят, разглядывая их.
— Что за отроки? — спросила она князя.
— Да вот, княжна, полюбопытствуй,— ответил тот.— Этот бравый полдесятник наткнулся на твоего Кавалера и теперь тащит его на расправу к Гремибою в Храм Порядка.
— Моего Кавалера? — переспросила Дарирада, и взгляд её остановился на медали, висевшей на Колькиной груди. Брови девочки удивлённо взметнулись вверх. Она немного подумала, а затем обратилась к Волокруту: — Полдесятник! — Голос княжны зазвучал надменно.— Ведомо ли тебе, что Кавалер моего Ордена, а тако же и сопровождающие его особы пользуются правом неприкосновенности в границах княжества, а за его пределами имеют статус послов его?
— Так ить... Только это... как бы молвить... для ограждения Кавалера... отнюдь не для того, дабы... — Разволновавшись, Волокрут совсем потерял способность связно говорить.
— Тятя! — Дарирада повернулась к князю.— Кавалера и его сопутников мы берём с собой, они будут моими гостями. Они сядут в мою карету, а фрейлейн Гуту поедет с тобой!
Князь скорчил недовольную мину.
— Может быть, будет лучше, если хотя бы один из спутников Кавалера поедет со мной? Мы бы весьма приятно побеседовали с ним в дороге!
— Нет! Это мои гости, и они поедут со мной! А ты поедешь с фрейлейн Гугу! Мне она уже до смерти надоела своими нравоучениями и сказками о распрекрасном фатерланде!
Князь покорно вздохнул. Княжна вернулась к своей карете.
— Фрейлейн Гуту! — обратилась она к сидящей в ней даме.— Извольте пройти в карету князя!
— Пусть помогут мне вийти! Позовите какой-нибудь из барон! — чопорно ответила та.
— Помоги фрейлейн,— обратилась княжна к Кольке.
— Фот этот Knabe?! — В притворном ужасе фрейлейн вскинула брови.
— Я бы хотела, чтобы вы почтительно отзывались о Кавалере Ордена моего Высочайшего Благорасположения. Его статус в обществе выше баронского и даже графского! — ответила княжна.
Пашка с Юркой переглянулись. Вот это да! Колька вдруг стал знатным вельможей!
— Как мне ей помочь? — тихо спросил Колька у Дарирады.
— Просто возьми за руку и отведи в карету князя — вот и всё! — так же тихо ответила она.
Пока Колька провожал семенящую утиной походкой дородную даму, Дарирада без всякой помощи впорхнула в карету. Юрка с Пашкой залезли следом за ней и плюхнулись на мягкие сиденья напротив. На сиденье рядом с княжной стояла корзинка, в которой на голубой подушечке спал пушистый белый котёнок.
Вскоре вернулся Колька и скромно пристроился на оставшееся свободное место подле Дарирады. Процессия вновь двинулась, колёса экипажа дробно застучали по булыжнику мостовой.
— Вот теперь можно и поговорить. Я — владетельная княжна Дарирада. Это,— она почесала за ушком котёнка, отчего у того изнутри раздалось громкое тарахтение,— мой друг Снежок. А ты, Кавалер, кто таков?
— Николай...
— А титул?
— Какой титул? Нет у меня никакого титула.
— Простолюдин, стало быть. Можно бы сразу догадаться. По имени.
— Как это — по имени? — удивился Колька.
— Оно у тебя такое... Для простолюдина подходит. Ни-колай: «ни-кола-и-ни-двора»! А твоих спутников как зовут?
— Это Павел, это Юрий,— представил ребят Колька.— Что, тоже простолюдинские имена?
— Не знаю. Чудные имена, не наши... Ну вот мы и знакомы. Теперь сказывайте! — приказала княжна.
— А чего рассказывать-то? — пожал плечами Колька.
— Всё подряд. Начни хотя бы с того, как это ты умудрился стать Кавалером? Мне это весьма любопытно. Ведь Орденом награждаю я сама. Золотых дел мастер Добромысл сделал их всего четыре штуки. Один Орден — у тятеньки, второй пришлось посвятить Великому Волхву, третий... ещё у одного человека, а четвёртый до сих пор никому не вручён и хранится у меня! Ты его украл? Или подделал?
— Чев-во?! — Колька вспыхнул от возмущения.— Я?! Украл?! Подделал?! Да нашёл я его! Нашёл!
— Нашёл? — недоверчиво прищурилась княжна.— Ну что ж, позже разузнаем, кто его потерял. А сейчас рассказывай, Кавалер, кто вы такие и откуда. Должна же я знать, кого вызвала!
— ТЫ нас вызвала? — удивился Пашка.
— Я. Мне и желание загадывать, мне и ответ держать. Я сразу догадалась, что вы не из нашего мира: и одёжа у вас странная, и стрижены чудно. Только вот кудесница я не Очень искусная, недоучила меня маменька, не успела. С заклинанием, быть может, что напутала, вот и не знаю, откуда вы: из Прави или ж из Нави.