— И чего пану здесь не хватает?
— Мучаете вы меня. Каждое утро эта дурацкая гимнастика! Что вы говорите? Для поддержания формы? Согласен, я махаю ногами и не возникаю. Скажите только, зачем мне всё это? Зачем?! Допустим, что за год-два я состарюсь до такой степени, что буду нуждаться в помощи. Ну тогда и пропишите мне ковылять с палочкой! Такое с каждым рано или поздно может случиться. Но на этот случай у меня есть конь и мотоцикл. И если мне надо будет сделать покупки в магазине, я оседлаю свою клячу и поеду. Сам!
— Поверьте мне, Вендерович, придёт такой день, когда пан не сможет уже сесть на свою лошадку. И что тогда? Согласен, у себя перед домом вы ещё сможете приставить к ней лестницу, чтобы на неё взобраться, но кто вам подставит ту же лестницу возле магазина, чтобы вы могли слезть? Неужели будете просить помощи у знакомых?
— Доктор, у вас все дома? Неужели Якуб Вендерович... потомок казаков... на коня и с лестницей?! Как свистну, так моя кляча передо мной на колени и опустится. Как сяду в седло, свистну два раза, она и встанет. А иначе я и подавно сам пешком ходил бы и без ваших пророчеств. Ноги мои ещё, гэ-гэй, гляди, послужат! Правда, силы уже не те, что раньше, когда я в партизанке фрицев в зад пинал до тех пор, пока они дух не испускали, но, слава богу, найдётся ещё порох в пороховницах!
— Ну давайте я пану хотя бы давление измерю,— немного опешил доктор.
— А меряй, Склифосовский, мне не жалко. Только я предупреждаю, у меня давление поднимается от одной только мысли о нём. Мнительный я, понимаете ли.
— Скажите, пожалуйста, только честно. Пан не любит врачей?
— А чего ж вас не любить? Люди как люди. Одни точно ангелы людям служат, а других вешать надо за халатность и взятки.
Доктор сделал вид, что не услышал последнее замечание, и продолжил:
— Скажите, вы нервничаете по поводу сегодняшнего происшествия?
— Вы насчёт того мальчика, что утопился? А как же. Жалко ребёнка. Из него мог вырасти порядочный человек.
— Интересный у вас подход к жизни. А вот если бы он вырос и стал бандитом?
— Не исключаю и такой возможности. Но, по данным статистики, люди, в большинстве своём, добрые. Хотя не скрою, что меня очень заинтересовало то зелёное вокруг его шеи.
— Что зелёное?
— Ну такое, похожее на шарф из водорослей. Но это не водоросли, а как бы желе...
— Хорошо. Я обязательно обращу на это внимание.
— А что, пан будет делать вскрытие? А можно будет посмотреть?
— Нет, не я. Меня пригласили на консилиум. Это только для врачей.
— Я знаю, что такое консилиум. Хотя и не знал, что его созывают и для «жмуриков».
— Бывают исключения. Как вы понимаете, такое количество похожих случаев в одном месте не может не вызвать подозрений. Если это дело рук психопата, его надо обязательно поймать. Но это уже не забота пана. Вам надо отдыхать, а работой займутся врачи и полиция. Это не ваши проблемы. Если только... Если только пан не войдёт ночью в воду, а он на вас не нападёт.
— Не-э. Я уже лет десять как не плаваю. Но если вы одолжите мне катамаран, я сплаваю на другой конец залива, где в камышах сладко спят откормленные лебеди. Я и для вас могу поймать, если хотите жаркого или бульончика,— неожиданно вылезла из подсознания охотничья жилка.
— Напоминаю, что пан находится на диете, а лебеди охраняются государством,— повысил голос доктор.
— Эх, да я об этом не забываю ни на минуту, вы уж мне поверьте. Просто я никак не могу дождаться, когда опять вернусь в свой Старый Майдан. Возьму тогда штык, пойду в лес, заколю молоденького вепря и приглашу всех друзей на пир. И пану кусочек вышлю в подарок.
— Огромное на том спасибо!
— Ну и как там моё давление, Склифосовский?
— В норме. И перестаньте меня так называть!
— А что, Мешков, думаете, лучше звучит? Ха-ха... Ладно, доктор, не обижайся на старого.
— Так вы хотите отсюда поскорее выписаться? Пожалуйста! Пану нельзя нервничать, а также употреблять спиртное. Соблюдайте правила, и всё будет хо-ро-шо. А если пана мучают лебеди, то советую обходить ту часть залива, где они пасутся, стороной. Чего сердце не видит, того глаза не хотят.— Доктор даже не заметил, что перепутал слова поговорки.
Той ночью Якуба, как всегда, мучила бессонница. Но на этот раз он не остался лежать в кровати, размышляя о глобальных проблемах человечества. Перед ним, им же самим, добровольно и осознанно было поставлено задание: во имя спокойствия отдыхающих граждан раскрыть тайну воды. Экзорцист вылез через окно и спустился по громоотводу. Да, года были уже не те. Якуб устал, но препятствие в виде бетонного забора, ограждающего его от познания тайны, преодолел. По дороге Вендерович прихватил с противопожарного стенда топор.