охапку Матье за воротник, и подтаскивая к себе поближе, – Значит, я варвар и дикарь? – прокричал он ему в лицо, так что его слюна упала шевалье на щеку.
– То есть вы слышали наш весь разговор и ждали подходящего момента, чтобы эффектно появиться? – непонимающе проговорила я. – Нет, Оливье слышал только часть. Потом он побежал за пистолетом, – пояснил мне Рене. – А с вами, сударыня, я поговорю позже. Чувствую, вам придётся вбивать понятие о чести и долге, – крикнул мне граф, – Пока же я закончу с этим господином, у которого уже совсем скоро на могиле зацветёт этот белый шиповник. Ручаюсь за это! Он потащил упирающегося Матье к выходу из оранжереи. Аббат бросился за ним, уговаривая убрать пистолет подальше. Я не стала ждать возвращения взбешённого мужа. Что он мог сделать со мной в таком состоянии, я не знала. Вспомнив про запасную дверь, я кинулась туда. К счастью, она не была заперта. Я довольно быстро взбежала по лестнице. Искать свою новую комнату у меня не было сил, поэтому я бросилась в свою прежнюю спальню. Благо, ключ от неё находился на старом месте – на туалетном столике возле зеркала. Вставляя ключ в замок, я услышала шаги знакомой поступи. Мои руки дрожали. Я всхлипывала, но всё же успела повернуть три раза ключ в замке. Видимо граф услышал резко захлопнувшуюся дверь моей комнаты. Он подбежал к ней, и подёргал ручку. – Анна, откройте! Нам надо серьёзно поговорить! – крикнул он. – Нам не о чем разговаривать! Оставьте меня в покое! – обиженно выкрикнула я. Дверь сотряслась от тяжёлых ударов руки и ноги. – Не выводите меня окончательно! Вам же хуже будет! Послушайте, если вы сейчас откроете дверь, то, даю слово, я вас не поколочу, а просто наору, – грозно увещевал он. – Что?! Вы считаете это прекрасным вариантом? Видите, как вы беситесь из-за правды из уст шевалье? Вы не любите меня! – прокричала я в ответ. За дверью раздались шаги. Слишком быстрое затишье вызвало у меня тревожное подозрение. Я вынула ключ из замочной скважины и посмотрела в неё. Снаружи на меня так же внимательно смотрел злобный карий глаз. – Быстро отойдите от двери, иначе я сейчас воткну вам в зрачок нож для фруктов и вскоре стану богатой, молодой вдовой, – рявкнула я графу. -Что? Сударыня, по-моему, вы белены объелись! Дверь вновь громко затряслась. – Дорогой мой Оливье, что тут у вас происходит? Ваши крики слышны на весь замок… Я узнала голос графа Сазерленда. – Любовная прелюдия перед ночью страсти, – прошипел в ответ мой супруг. – Ах, понимаю! Неопытные невесты быстро учатся, превращаясь потом в понятливых любовниц! Сам вспоминаю свой медовый месяц – чудесное время было, – произнёс его собеседник. В это время я услышала ещё одни шаги. В коридоре появился аббат. Он подошёл к моей комнате. – Оливье, вы сейчас ничего не добьётесь. У меня есть некоторые идеи, которые должны помочь, – тихо проговорил он. Вскоре граф, его родственник и аббат ретировались. В тишине я легла на кровать и зарыдала. Уткнувшись лицом в одеяло, я стараясь заглушить всхлипы. Так, незаметно для себя я заснула. Проснулась я от деликатного длительного стука в свою дверь. – Кто там? – я подошла на цыпочках ко входу. – Это я Гертруда. Шевалье де Бельфор передал вам записку. Он сказал, что это вопрос жизни и смерти. Девушка просунула под дверь клочок бумаги. Я быстро развернула его и прочла: “Моя прекрасная и несчастная богиня! Ваш тиран выбросил меня из замка, а ваш дядя вынуждает меня быстрее отбыть в Париж, так как он в курсе инцидента. Но я не могу уехать, не попрощавшись с вами, даже если это будет стоить мне жизни. Даже если меня повесят на ваших воротах, как обещал мне граф. Сегодня в полночь я снова буду в оранжерее. Милая девушка Гертруда, проникшаяся моим горем, проведёт меня тайным путём. Она же передаст вам записку. Прошу, не оставьте меня. За вас я готов принять смерть, но дайте же напоследок запечатлеть в памяти ваш прекрасный лик.” Некоторое время я колебалась. Часы медленно подходили к полуночи, писать отказ было поздно. Наверное, шевалье уже ждёт меня. Решив, что легче объясниться и расстаться с ним сейчас, когда граф занят гостями, я поправила причёску, убрала следы от слёз с помощью пудры, подкрасила губы и, тихонько открыв дверь, направилась в оранжерею. Внизу было темно. Это было мне на руку – я не могла столкнуться со слугами и тень скрывала мой лик. Хотя затушенные в холле факелы меня удивили. Обычно они всегда были зажжены. Круглая Луна освещала оранжерею полностью. Я подошла к розовым кустам, где мы сидели с шевалье. На скамейке лежал мой чистый платок. – Откуда он здесь ? – пробормотала я, и взяв его, поднесла к лицу, желая рассмотреть поближе. В это время чья-то рука в чёрной перчатке резко зажала мой рот. Затем на моё лицо насильно набросили кружевной платок, от которого исходил резкий и концентрированный запах. Голова закружилась, тело безвольно обмякло, и я стала оседать, проваливаясь в пустоту.