Выбрать главу
ствие получает только лишь амазонка, изматывая партнёра. – То есть удовольствие должны получать прежде всего вы? – уточнила я. – Не я, а мы оба. Конечно, будь я более эгоистичен, то свел бы всё действие на себя. – А что это тут с двумя кавалерами? – спросила я, указав на следующую гравюру, где была изображена дама в позе соития с двумя мужчинами. – Прошу, не читайте эту гнусность! Такое, пока жив, я практиковать вам не дам! Скорее, шею вам сверну, чем позволю заняться этим, – резко ответил Оливье, и вырвал книгу из моих рук, перелистав на начало. – Пока нам следует освоить “природную страсть”. И я очень хочу попробовать “королевский поцелуй”. Потом вы получите лично от меня его женскую версию, обещаю, – и он показал мне картинки. – Что?! Это?! Нет, Оливье! Я ни за что не встану вот так, и уж точно не буду делать вам ваш поцелуй! – решительно воскликнула я. – Я так вам противен, что вы не хотите более близко познакомиться со мной? – проговорил мой супруг, зло прищурившись. – Ну что вы! Я вас люблю и вы мне приятны. Но я не могу заставить себя посмотреть на вас нагого, а тут ещё делать “такое”! – Надо учиться преодолевать этот стыд, – констатировал он. – И кстати, эти позы одобрены церковью? – спросила я с несколько показной обеспокоенностью. – Практически да. Ибо сказано же в Библии “…плодитесь и размножайтесь”. – Предлагаю уточнить у отца Ансельма, – проговорила я, невинно взглянув на графа. – Отец Ансельм человек прекрасный, но я не думаю, что он особо разбирается в этом вопросе. Если вас это беспокоит, то с вами может поговорить Рене, – предложил он. – Не удивлюсь, если ваш друг сам помогал вам искать эти книги, – фыркнула я на это. – Моя стыдливая нимфа, вам понравятся эти действия, не стоит противиться, – с этими словами он поцеловал мне руку. – Знаете, желания заниматься этими непотребствами у меня нет, – несколько холодно ответила я. – По-моему, сегодня ночью вы давали обещания слушаться меня, – произнёс сердито граф, и отстранился. – Я была не в себе, – строптиво пожала я плечами, – К тому же, ваша “природная страсть”, скорее всего, будет для меня болезненна. А для “поцелуя” я не достаточно распущена. – Что ж, вы толкаете меня на крайние меры, – спокойно ответил на это Оливье, после этого ушёл. Я провела практически целый день одна. Но теперь эти книги об “уроках любви” не казались мне такими заманчивыми. Когда мой супруг вернулся в башню, начинало темнеть. – Надеюсь, вы отдохнули, подумали над своим поведением и обрадуете меня сегодня ночью? – Вы знаете, что-то я себя плохо чувствую. Голова болит, – выдумала я причину для отказа. – Моя бедная нимфа… Так давайте пригласим месье Жаме, он вас осмотрит, даст выпить лекарство. Нельзя же откладывать исполнение супружеского долга из-за этого, – с таким же показным сочувствием в голосе ответил граф. – Откройте дверь, – внезапно услышала я знакомый голос снизу. Я подбежала к окну. У подножия башни стоял Рауль. Рядом был Бриошь. Ребёнок молотил кулачками в дверь нашего убежища. – О, к нам пришли, – я бросилась надевать халат, но граф легонько толкнул меня обратно на кровать. – Как пришел сей молодой человек, так и уйдёт, – холодно ответил он. – Мне ведь холодно, – кричал Рауль снаружи, – Ангел, прошу вас, впустите меня! – Ваш сын замерзает снаружи! Неужели вы допустите, чтобы он заболел? – удивлённо посмотрела я на Оливье. – Мой сын капризен и любит преувеличивать. К тому же, дав ему поблажку в виде посещения вас, означает, что он будет крутиться здесь всё время, – ответил супруг, даже не сдвинувшись с места. – Но он же там мёрзнет! Неужели вы запретите нам видеться всё это время? – непонимающе посмотрела я на графа. – Я подумываю его отправить к герцогине де Шеврез. Ему надо учиться жить и с матерью. Пусть она терпит его капризы, – озвучил он своё решение. – Нет, вы не посмеете! – Вы меня плохо знаете, – холодно ответил граф. – Прошу вас, не надо отсылать из замка Рауля! Я же к нему так привязана! – я с мольбой посмотрела на Оливье. – Может быть, я бы и не отослал его, если бы вы вели себя подобающе моей жене: приняли бы меня как своего господина, и повиновались бы. – То есть, если я исполню эти ваши «страсти» и «поцелуи» Рауль останется? – спросила я. – Да. Если вы будете хорошо себя вести, то о его переезде более речь не зайдёт, – он наклонился ко мне пониже, – Я щедрый любовник. Проявите себя хорошо в постели, и будете получать небольшие приятные презенты. Не упрямьтесь, и все останутся в выигрыше, – поцеловал он меня в щеку. – Хорошо, я согласна. Но, прошу, впустите его. Он кричит там на морозе уже минут десять, да так надрывно… – Непременно впущу, – он вышел из комнаты, и спустился по лестнице вниз. Такое внезапное прибытие мальчика показалось мне несколько странным. Поэтому, приоткрыв дверь, которую, видимо, забыли запереть, я спустилась на пару пролётов вниз, стараясь ступать как можно тише. Оливье уже впускал Рауля во внутрь. Он отряхивал с малыша снег, которым, надо полагать, его припорошил сильный ветер. – Я всё правильно сделал? – спросил неожиданно ребенок. – Да, кричал и правда жалостливо. Горло не болит? Надо дать тебе тёплого вина, как поднимемся на верх, – ответил граф, отряхнув плечи мальчика и берет. – А почему нельзя рассказать Ангелу об этой шутке? – Она слишком впечатлительная, может не оценить, – ответил граф. – Тогда зачем мы так шутили? – не унимался Рауль.