- Я хотел посмотреть насколько она тебя любит, – объяснил мужчина.
- И как? Сильно любит?
- Очень, аж прямо завидно.
Супруг взял сына за руку, и стал с ним подниматься по ступеням. Я быстро вернулась в нашу комнату. Граф меня обманул, используя маленького, наивного ребёнка. Это возмутило меня, но я предпочла подавить желание высказать ему всё, решив отомстить позднее. Вспомнив кое-что за этот день я поняла, как это сделать. Мои мысли прервал топот Рауля, он буквально влетел в комнату. – Сколько у вас тут ступенек, а ноги у вас не устают всё время ходить по ним?- воскликнул он, подбежав ко мне и пытаясь забраться на высокую кровать. – Куда ты лезешь с ногами?! – закричал на него граф, – Мы же здесь спим! – Простите, – сконфузился Рауль. – Может, достаточно криков? Иначе я вспомню о длительной головной боли, – словно невзначай сказала я, – Дорогой, давай я помогу тебе снять башмаки и накидку, и ты сможешь здесь нормально сесть, – обратилась я к ребёнку, помогая ему стаскивать с себя одежду. Оливье вздохнул, и сел на стул возле камина. – А почему вы решили спать вне замка? – допытывался ребёнок, – О, персики, я их люблю! – указал он на блюдо с фруктами. -Угощайся, дорогой, – кивнула я. Мальчик взял самый большой плод и стал быстро есть его. – Так почему вы здесь? – спросил он, пытаясь одновременно жевать сочную мякоть. – Боже, какая ещё герцогиня де Шеврез? Его же к столу общему стыдно выводить, не то, что в гости отправлять… Как ты ешь?! – сокрушённо проговорил граф. Я подошла, взяв платок с прикроватного столика, и вытерла лицо мальчика от сока. К тому времени тот сжимал большую косточку от персика в руках. – Кстати, это был мой платок, – недовольно заметил Оливье. – Можно подумать, что вы сами стираете вещи, – фыркнула я, – Просто здесь довольно уютная комната, вот мы подумали, почему бы не пожить? – ответила я на вопрос мальчика. – Да, тут и правда хорошо, тепло… Я хочу пить, я долго кричал. Вы обещали мне вино, месье, – обратился он к графу. Тот молча подошёл к кувшину, и налил пол бокала. Рауль быстро взял протянутое ему питьё и сделал большой глоток, после чего сильно закашлялся. – Оно слишком терпкое, – капризно сказал он. – Зато не простынешь, согреешься, – возразил Оливье. Малыш допил вино и отдал кубок. – Кровать у вас такая огромная, у меня такой нет, – устало произнёс он. – Месье граф просто сильно ворочается во сне; то в одну позу ляжет, то в другую, поэтому нам и нужно такое большое ложе, – объяснила я. – Понятно, – пробормотал Рауль. Удобно устроившись на мягкой перине, и завернувшись в одеяло, он положил подушечку под голову и, закрыв глаза, погрузился в сон. – Это ещё что такое?! – прошипел граф. – Тише, – я сделала ему знак, и мы потихоньку вышли из комнаты, – Послушайте, пусть мальчик поспит здесь. Он устал, перемёрз, выпил сильно креплённого вина, которое его сморило. Он, в конце концов, скучал по мне и, что самое удивительно, по вам тоже… – То есть вы хотите сказать, что вместо ночи любви, мы должны провести её, охраняя сон капризного мальчишки? – возмутился супруг. – Этого капризного мальчишку недавно чуть не убили. Проявите к нему сочувствие и попытайтесь общаться с ним нормально, иначе можете забыть о продолжении рода де Ла Фер, – резко и твёрдо ответила я. Граф недовольно поджал губы. – Оливье, он пробудет с нами только ночь, а впереди у нас целый месяц ваших практик, – взяла я его за руку и посмотрела в глаза. – Ну, хорошо, – пробормотал он в ответ. Граф ушёл дабы отвести Бриошь в конюшню. Вскоре он вернулся с маленькой ночной рубашкой и чистыми чулочками – одеждой для Рауля. – Пусть переоденется в чистое, если хочет лежать на этой постели, – пояснил он, после чего растолкал ребёнка. Прежде чем начать переодевание, тот подергал Оливье за рукав. Он нагнулся, и Рауль что-то тихо сказал. – Рад, что у тебя хватило ума обратиться с этой просьбой ко мне, а не к Ангелу, – иронично произнёс он. Оливье взял мальчика за руку, и пошёл с ним по направлению к маленькой двери за ширмой. Я предложила вернувшемуся Раулю поесть. Жареная курица, булочка… К счастью в корзине, что принёс Гримо, был и сидр, который мы налили мальчику. – Не давайте ему много пить на ночь. Ночной вазы тут нет, а вставать часто и отводить этого молодого человека по нужде я не намерен, – сказал Оливье, видя как Рауль набивает рот мясом и обильно запивает сидром. – Ну, если вы не захотите это делать, то придётся мне, – простодушно улыбнулась я графу. – Ладно, не стоит вам беспокоиться по этому, – слегка замялся он. В итоге, после того, как мы все поели, было решено положить мальчика на середину кровати. Мы с графом устроились на другой половине. Ребенок закрыл глаза и лёг на бок. Оливье обнял меня, прижав к себе. Некоторое время спустя, я почувствовала, как его руки блуждают под моей рубашкой. – Но не при ребенке же, – шёпотом возмутилась я. – Он спит, – тихо ответил граф. Затем Оливье коснулся моих губ своими, даря жаркий, долгий страстный поцелуй. – Не понимаю, что хорошего, засовать язык в рот? – раздался рядом голос малыша, который с интересом смотрел на наше действие. – Ты, по-моему, спать хотел! Так отвернись и спи! – рявкнул граф. – Не могу уснуть. Обычно Ангел рассказывает мне сказку перед сном, – ответил Рауль. – Сказку? Что, ж сказку можно. Давайте, дорогая, начинайте нести свой прекрасный бред. Я уже несколько отвык от него, – неожиданно повернулся ко мне граф. – Мне холодно лежать одному, – обиженно произнёс Рауль. – Ладно, иди сюда, – Оливье поманил мальчика к себе. В итоге, все мы сдвинулись, на середину кровати, а мальчик оказался между нами. – Тепло? – спросила я. – Да, очень, – он повернулся ко мне, а ноги постарался положить на Оливье. – Это ещё что такое? Месье, вы забываетесь, – попытался убрать их с себя граф. – У меня болят ноги. Мне пришлось так высоко забираться, ступеньки слишком крутые, – начал хныкать ребёнок. – Ладно, можешь их оставить на мне, – согласился Оливье. – А вы не могли бы их мне погладить? Мне было бы приятно, – попросил малыш. – Ещё чего?! – возмутился мужчина. – Оливье, ну что вам стоит? – я ласково взглянула на него. – Хорошо, мадам. Но потом вы сделаете то, о чём мы с вами говорили. И к этому исполните ещё пару иных моих просьб, – граф зло сверкнул глазами. – Знаете, вот сейчас я согласна на всё, – кротко ответила я. – И так, сказка... – напомнил мне Рауль. – Жила-была одна вдова, и была у неё дочь, – начала я, – Девочка любопытная и шустрая. Чтобы всегда замечать её в толпе, мать сшила ей красную шапочку. Девочке так понравилась обновка, что она стала носить её всё время, а люди так и прозвали её «Красная Шапочка»… – Довольно пикантно для сюжета сказки, ведь в некоторых регионах Франции и Пруссии красные шапочки носят падшие женщины, – прокомментировал граф. – А кто такие эти падшие женщины? – спросил Рауль – Ну, это дамы, которые очень часто падают, – опомнившись, поспешил выкрутиться Оливье. – А куда они падают? – Я бы сказал, что более точно , на что они падают, – усмехнулся супруг. Я толкнула его ногой, под одеялом. – Вот станешь пятнадцатилетним юношей, Рауль, тогда я тебя с ними познакомлю, – пояснил мальчику Оливье. – В принципе, получается, я с ними и так знаком, – ответил тот, пожав плечами. – Это же как? – вырвалось у меня. – Ну, я слышал, как лорд Адам называл поведение леди Женевьевы повадками падшей женщины, а я ведь с ней знаком. Но вот она, правда, не падала, а ходила прямо, – задумчиво ответил Рауль. – Лорд Сазерленд просто сердился. Но леди Женевьева к этим дамам не относится. Ты верно заметил, в моём замке она не падала, – нахмурившись, проговорил граф, – Кстати, мой ангел, они отбыли вчера с парой моих знакомых. Их пригласили посетить свои поместья граф де Лоррен и граф де Кузерен. Для моей племянницы это неплохой шанс попытаться сделать недурную партию. Оба молодых человека были ею очарованы. Они вновь посетят нас через три месяца. А сегодня с утра мадемуазель Теофилия уехала с графом де Шампсор. – Что же, надеюсь, что они приятно проведут время, – более холодно ответила я. – Но мы отвлеклись, продолжайте, – кивнул мне Оливье. – Итак… У этой семьи – матушки-вдовы и девочки – бабушка жила отдельно, далеко, в тёмном и густом лесу, в избушке, совсем одна. Иногда девочка носила ей еду и тёплые вещи, – продолжила я. – Какие странные отношения в семье – отселить немощную и старую женщину в такую глушь, с намёком на пожелание скорейшего отхода к праотцам, – усмехнувшись, прокомме