- В лоб! – выпалила я.
– Ну, меня целовали часто в лоб, ничего особенного, – мальчик пожал плечами. – Только, надеюсь, что перед этим поцелуем месье граф освежится, – сказала я, глядя в глаза мужа. – Мадам, мы больше чем освежимся. Мы с вами примем ванну, умастим друг друга восточными маслами, – пообещал Оливье. – Я обычно свой лоб протираю платком и, по-моему, этого вполне достаточно, – поделился опытом Рауль, – Кстати, а что такое «умащать»? – спросил он у графа. – Натирать, – пояснил он. – Но если вы натретесь маслом, то будете грязными, а тело жирным, и будет вонять, – скривился Рауль. – Мой дорогой, это не то масло, которое ты ешь по утрам с булочкой. Оно не такое жирное, но пахнет намного приятнее, как розовая вода, – попыталась я объяснить ребёнку. Возможно, все на этом бы и закончилось, если бы дверь комнаты аббата не открылась, и он не выглянул бы в коридор. – Что за шум? – спросил он. – Ничего, мы идем спать, Раулю приснился скелет на коне, – объяснил граф. – Не приснился, а я видел его довольно ясно! – упрямо сказал мальчик. – Сын мой, тебе стоит пойти помолиться, а не докучать по ночам взрослым, – нравоучительно ответил на это аббат.
- Я всё равно эту ночь буду спать с ними! – победно констатировал Рауль.
– Вы балуете мальчика. Не стоит идти на поводу у него, – покачал головой месье д`Эрбле. – Послушайте, он много пережил, за последний месяц. Пара ночей совместного сна не повредит, – возмутилась я. – Иначе вы не получите свои поцелуи, – с некоторым ехидством проговорил Рауль. – Какие ещё поцелуи? – спросил с интересом аббат. – Не знаю точно какие, но их называют «Королевскими» и для этого надо натирать лоб дорогим маслом, – быстро и деловито объяснил мальчик. Возникла неловкая пауза. Аббат, видимо, понял о чём именно идёт речь. Он широко улыбнулся графу. – Да вы счастливый человек, друг мой, если об этом заходит речь у вас в спальне! – радостно проговорил он. Густо покраснев, я схватила ребенка за руку и потащила его в нашу спальню. – Рене, если вы об этом кому-то расскажете, то нашей дружбе придёт конец! – услышала я раздражённый голос графа. – Оливье, друг мой, я нем, как могила! И желаю, чтоб мадам графиня исполнила своё обещание, – он крикнул больше мне в след. Я рассерженно закрыла дверь. – Ангел, я что-то не то сказал? – испуганно спросил Рауль. Я посмотрела на красивое детское лицо, выражавшее неподдельную озабоченность. – Нет, всё нормально, милый. Ложись рядом со мной, и забудь про того страшного всадника, – скользнула я под одеяло. Мальчик улёгся рядом. Вскоре вернулся Оливье. – Дорогая, не обижайтесь на Рене. У него своеобразное чувство юмора, но нас более никто не слышал и особенности нашей интимной жизни останутся не разглашёнными. А если этот молодой человек, хоть единой живой душе проболтается, то я его выпорю, – сердито произнёс граф последнее предложение. – Не надо сердиться на мальчика, он не понимает о чём речь, – сонно произнесла я, – Рауль сегодня спит посередине, – пояснила я.
Оливье хотел было возразить, но я прервала его:
– Так ему будет теплее… Мой супруг вздохнул, и поцеловал мою руку. – У вас доброе сердце и это мне более всего в вас нравится.
С этими словами он лёг рядом с мальчиком.