жила я, слегка пожав плечами, и продолжила завтрак.
– А попытка убить вас с Мари? Как тогда в эти злодейства вписывается она? Вы не заметили ничего странного во время разговора? – спросил граф.
– Нет. Но в тот вечер мы довольно далеко углубились в чащу леса. Быть может, у убийцы там тайник или была назначена встреча, и он просто нас прогнал? – высказала я догадку.
– Я пошлю слуг, дабы они ещё раз осмотрели ту поляну, – кивнул мне супруг.
– В любом случае, мы мало знаем о самих жертвах. Кстати, я слышала одну сплетню; некто из городка видел, что девушек убили в лесу. И лишь потом тело Пьеретты перевезли в город, в самом обыкновенном мешке. Эти девушки ходили к старой Хельге, она лично подтвердила сей факт. Им нужна была трава для быстрого зачатия, – поделилась я своей информацией.
– Есть даже такие травы? – удивился граф, и несколько задумчиво взглянул на меня, – И почему же этот свидетель не придёт в замок, дабы рассказать о том, что видел мне? – внезапно спросил он.
– Ну, что вы… Люди напуганы. Даже если кто и знает что-то, будет молчать, – ловко выкрутилась я.
– Мда… То, что вы рассказали, и правда интересно. Но эти две девушки столь разные, и, тем не менее, тесно общались между собой. Их должно было связывать что-то ещё, – задумчиво ответил Оливье.
– Возможно, лучше всего проехать на днях в ваш город? Откровенно с нами, скорее всего, разговаривать никто не станет. Но Мод может походить и послушать сплетни. Горожане пока что довольно плохо знают её в лицо, как и то, что она из штата прислуги графа, – заметила я.
Оливье вытер губы салфеткой, и затем поцеловал мне руку.
– Вы невероятно проницательны, мой ангел, и ваше предложение не лишено логики. В свою очередь, я пошлю Гримо в городок, что на стороне вашего дядюшки. Ведь горожане общаются часто, быть может, и он там узнает нечто полезное.
Я лишь одобрительно улыбнулась ему в ответ. Так же за завтраком граф известил нас о том, что завтра днём прибудет граф де Лаваль со старшим сыном, дабы взглянуть на тело “незнакомки”.
Покончив с трапезой, я стала размышлять о том, как бы мне снова встретиться с отцом Далматием. Рассказать о нём Оливье я не решалась – он мог счесть меня безумной, как ту королеву Хуану. И как бы он поступил со мной после, я могла лишь гадать.
Сам граф с аббатом решили ещё раз осмотреть лес вместе со слугами. Мне же супруг категорически запретил отправиться с ними, заявив, что впечатлительным дамам вредно ездить на места таких мерзких убийств. Он даже проследил за тем, чтобы я пошла в оранжерею. Устроившись среди цветов, я попыталась сделать вид, что занимаюсь рукоделием. Вскоре ко мне присоединилась и Гертруда.
– Меня, увы, они не взяли, – грустно произнесла я, глядя в след удаляющемуся графу.
– Ах, сударыня, я, наверное, не смогу более посещать этот проклятый лес; как представлю, что этих бедняжек изрубили там, словно овечек… – с горечью в голосе произнесла юная мадам Жаме, доставая свои пяльцы.
Она вышивала красивые пышные розы на синем хлопке, и её рисунок был аккуратным, стежок к стежку. Я с сожалением посмотрела на свой кусок золотистого бархата, где несколько кривовато ютился тёмно-красный цветок, с торчащими по краям запутанными нитками. Я быстро положила вышивку обратно в корзинку и спросила свою собеседницу:
– А вы их хорошо знали?
– Не очень. Близко я общалась с ними лишь осенью прошлого года, когда они были на ярмарке. Мы жили тогда в одной комнатке на постоялом дворе.
– Ярмарка? Я о ней не слышала… Где же она проходит и когда? – спросила я заинтересованно.
– Большая ярмарка Прованса проходит в начале октября, когда урожай уже собран. Вы попросту уже не застали её, когда переехали к дяде. Да и проходила она тогда не в нашем графстве. Каждый год сеньоры землевладельцы тянут жребий, и победивший принимает ярмарку у себя. В прошлом году она проходила на землях графа де Лаваля. Тогда я поехала с группой девушек, нас направили торговать там от нашего графства. Мы стояли в специальных палатках, или возле телег с товарами, продавая и показывая их. Но эти девушки, видимо, были знакомы давно, они тесно общались и держались несколько особняком. Они смогли устроиться на время в замок месье де Лаваля, дабы помогать на кухне; хозяин был вынужден часто давать большие званые ужины, и слуг явно не хватало.
– А почему вы не пошли туда подзаработать? – поинтересовалась я.
– О, нет, мне не нравился хозяин замка. Он был очень груб, и жесток. Не только со своими слугами. Говорят, он порой сильно избивал свою жену. Месье де Лаваль всегда был довольно мрачен; общался только со своими старыми знакомыми-аристократами. Поэтому, когда мне предложили работать в том замке на подаче блюд, я отказалась, а Пьеретта согласилась. Хотя, сударыня, деньги те, которыми потом хвастались девушки, явно не честным путем были добыты. Видано ли дело, получить золотом за подачу блюд к столу? Учитывая, что граф де Лаваль скуп не только с собственными слугами, но и с женой. Если бы они честно работали, то получили бы в лучшем случае объедки с господского стола. А они же в последний день ярмарки накупили всяких безделушек, словно графские дочки, и вернулись домой с узлами добротной одежды.
– Неужели они украли деньги? – с напускным удивлением спросила я.
– На вряд ли. Граф де Лаваль суров на расправу, да и местные слуги их бы не стали покрывать. Скорее, они участвовали в чём-то постыдном… с мужчинами, – шёпотом закончила Гертруда.
Я задумалась. Барбара и Бриджитт определённо не были отягощены моральными принципами. Но Пьеретта явно выбивалась из общей картины, и я поделилась этими думами с мадам Жаме.
– Знаете, некоторые девицы в городке, будучи легкомысленными до свадьбы, в итоге вдруг оказывались невинными девами. Старая Хельга мне как-то рассказывала, что есть способы создать видимость невинности, – застенчиво пробормотала Гертруда.
– Вы ходили к старой Хельге?
– Ну, да. Когда я оказалась в положении, то не сразу поняла этого. Мне казалось неприличным идти с этим к целителю-мужчине, пусть это был и Лионель, с которым мы стали столь близки. Она осмотрела меня, определила беременность и даже примерный срок. Только после этого я сказала обо всём месье Жаме, – ещё более смущённо ответила она.
Я понимала её; я бы тоже не позволила осматривать себя там мужчине. Более того, я даже не представляла, как буду бороться со смущением во время родов, если рядом будет наш лекарь. Некоторое время я посидела с Гертрудой, но она больше не заговаривала о погибших, и вскоре разговор перешёл на бытовые и совсем не интересные темы.
– Я вспомнила, что Мод не привезла от дяди мою любимую шаль. Я съезжу к месье де Бельфору…
Моя утрированная беспечность не вызвала никаких сомнений или подозрений у собеседницы. Посему, удостоившись её скромным согласием, я оставила девушку, и вернулась в свою спальню.