- Мадам, вас не научили, что разговор со старшими прерывается, только когда они вам этого позволят? – тихо произнёс он.
– Анна, послушайте, месье Жаме может ошибаться. Он не единственный лекарь во Франции. К тому же, месье Лурье составил ваш приблизительный гороскоп, пока вы метались здесь, швыряясь подносами – у нас с вами будут дети. Вы это слышите, дети... Нам надо только немного подождать. – Сколько десятилетий? – с горечью фыркнула я. – Улучшения в этом направлении пойдут, когда на вас будет влиять Дева, – пробормотал Оливье. – Как удивительно, так это же мой знак, – несколько слащаво улыбнулся аббат. – Интересно, и как ваш развращённый священник будет на меня влиять? – раздражённо спросила я. – Прежде всего, предложит вас выпороть, розгами, а затем... – начал довольно аббат. – Да что вы себе позволяете?! – зло крикнула я. – Решено! Рене станет наставлять вас морально, – внезапно проговорил граф. – Знаете, вот сейчас я считаю, что спятили вы! – я молча легла на кровать и отвернулась от них. Оливье подсел ко мне. – Я вам обещаю, что найду способ всё вернуть, – тихо проговорил он. – Мой друг, вашу жену надо всего лишь хорошенько выпороть, а затем заставить вернуть все те дни, что вы провели без женской ласки, – насмешливо вставил аббат. – А что, ваша герцогиня не утешила, когда я сходила с ума от горя? – спросила я. – Она покинула замок на следующее утро. Ей запрещено приезжать сюда, – мрачно проговорил супруг. – Ах, какая жалость! Теперь вам придётся искать иные места для встреч, – с сарказмом ответила я. – Прекратите! Вашему супругу и так плохо, вы хотите свести в могилу и его, и себя? – рявкнул на меня аббат. – Я не знаю, как я буду жить дальше… – прошептала я. – О, так из-за вашего невежества все должны страдать? – аббат вновь подошёл, и встряхнул меня словно куклу. – Мадам, я вас уверяю, что вы не будете ни в чём нуждаться. Мы попытаемся забыть эту трагедию, – Оливье взял меня за руки. – Но вы мне изменили, – я не могла успокоиться. – Анна, опомнитесь! Вынырните из мира своих грёз, все мужчины изменяют женам! Хотя, согласен, не в стенах дома это надо было делать. Наша природа требует этого, – возразил аббат, видимо, решивший, что он имеет веское право голоса в нашей семье. – То есть, когда изменяет Оливье – это зов природы. А если я невинно целуюсь с шевалье Маттье – это наказание со шлепками?! – уточнила я, – Не находите это несколько несправедливым? – Знаете, открою вам секрет: жизнь вообще несправедливая штука, – холодно произнёс Рене. – Анна, мужчина всегда заботится о чистоте своего потомства, – пояснил мне Оливье. – Ну, на этот счёт можете быть спокойны, с вами или без – я уже его лишена, – несколько жестко ответила я. – Успокойтесь, Анна. Давайте прекратим эту вражду. Поймите, сейчас вы делаете мне очень больно, – тихо проговорил граф. Я отвернулась. В комнате повисла тишина. – Мне кажется, что сегодня ночью нам стоит составить компанию вашей очаровательной супруге, – задумчиво сказал аббат. Оливье внимательно посмотрел на друга. В это время вернулась Мод, и удивлённо уставилась на нас. – Посидите со своей госпожой, мы сейчас вернёмся, – сказал граф, поманив друга за собой. Я не знала, о чём они говорили, но их не было довольно долго. Я уже успела перекусить, освежить лицо, и легла в постель, когда они вернулись в комнату и отпустили служанку. – Что ж, нимфа моя, я слушал ваши упрёки в моей измене и пришёл к выводу, что, возможно, вам стоит разнообразить свою интимную жизнь – завести правильного любовника. Лицо моё удивлённо вытянулось. – Любовника? Зачем мне любовник? Что я с ним буду делать??? – я была сбита с толку. – Это поможет вам познать и другой тип мужчины, нежели мой, – объяснил граф. – Что вы такое говорите? Вы же готовы были меня удушить за измену! – воскликнула я. – Мадам, я и сейчас готов свернуть шею любому наглецу, который полезет вам в декольте. Но то, что я разрешаю, не может считаться изменой, – фыркнул Оливье. – То есть, вы готовы сами мне привести мужчину, с которым я ещё и должна спать? – я была шокирована этим. – Ну… вы будете спать с ним не всегда. Да и с особыми мерами предосторожности. К тому же, я не вижу ничего дурного, чтобы появился ещё один человек, который будет о вас заботиться, – возразил граф. – Вы пьяны?! – высказала я предположение. – Мадам, ваш супруг трезв и говорит довольные умные вещи. Вы – натура страстная, моложе чем он намного… Рано или поздно мысль о любовнике придёт вам в голову, раз вы так просто упали в руки своего родственника, возле роз, даже не подумав о греховности этой связи из-за родства, – пояснил аббат. – Рене прав. Лучше уж контролировать вашу природу , чем, прикрываясь высокими моральными принципами, пускать все на самотёк. К тому же, сейчас вам не помешает некое разнообразие. Вы должны отвлечься, развеяться… Со мной, со своим новым кавалером – уже не важно. Важно то, чтобы греховные мысли о суициде ушли из вашей прекрасной головы, – граф подошёл ко мне вплотную. – Мне интересно, и кого же вы готовы терпеть возле меня в пикантных позах? – до последнего не веря в происходящее, прошептала я. Ответ его окончательно шокировал меня. – Вы шутите или издеваетесь!!! Либо решили меня свести с ума!!! Что вы такое говорите?! – меня буквально трясло от злости. – Не кричите, вам надо выпить успокоительного…У меня как раз есть, – граф протянул мне флакончик. – Ничего я не буду пить!!! Я завтра же покину замок, и уеду из этой обители разврата и печали куда глаза глядят!!! После вашего предложения я не собираюсь жить с вами под одной крышей! – я практически визжала от негодования. Оливье кивнул аббату. Тот внезапно подошёл сзади, резко запрокинул мне голову, и с силой зажав пальцами мой подбородок, открыл мой рот. Граф тут же влил мне содержимое склянки. Горло обволокла обжигающая жидкость со странным вкусом. Буквально тот час же странное чувство начало образовываться в теле. Всё вокруг оставалось таким же, как и прежде, но по-своему менялось, хотя я всего лишь удивлённо смотрела в одну точку. – С дозой не переборщили? – с опаской спросил граф. – Всё нормально. Месье Жаме отмерил её довольно точно, я сам следил, – успокоил его Рене. Я попыталась сделать несколько шагов, но ноги подкосились, словно были из ваты. В мгновение ока я бы упала на плиты, если бы меня не подхватили, и аккуратно не перенесли в постель. – Почему в стене цветут цветы? – вяло спросила я. – Надеюсь, что вы там видите розы, – улыбнулся мне Оливье. Меня затягивала золотистая дымка. Я как будто погрузилась в сладостный туман, словно пребывала на волнах блаженства. Граф коснулся меня губами. Он стал покрывать мою шею и грудь поцелуями. Аббат стаскивал мою рубашку, и спустя пару минут я осталась полностью обнажённой перед ними. Но меня это не смущало, мне лишь казалось странным, почему свет так странно играет на моей коже. Я слышала разговор мужчин, но их слова совсем не беспокоили меня. – Рене, закройте дверь, это никто не должен видеть, – тихо сказал Оливье, и аббат повернул ключ в замке, заперев дверь изнутри. Я медленно подходила к камину. Огонь притягивал меня, он казался вязким, но одновременно не бывало искрящимся. – Она такая худая, – произнёс Рене, расстёгивая камзол. – Она похудела от болезни. Когда была в положении, то несколько поправилась, – ответил граф. – Ничего, это поправимо. Но сейчас её надо отогреть, – тихо проговорил аббат. Он подошёл ко мне сзади. Его руки скользнули мне на плечи, плавно опускаясь к груди. Мужчина зарылся в мои волосы лицом, вдыхая их запах. – У вас прекрасный сад, мой друг. Этот цветок нуждается в двойном тепле и заботе, – он поцеловал меня в шею, а я всё так же просто стояла, закрыв глаза. – Не стоит напрягаться, моя инфанта… Расслабься, тогда и ощущения будут насыщенней и приятнее, – погладил он меня по спине. Оливье подошёл ко мне с другой стороны, и властно поцеловал меня в губы.