- Не бойся, дорогая. Это всего лишь небольшая, но приятная игра. В неё играют тайно, но сейчас она вам необходима, дабы снять напряжение, и попробовать проверить теорию месье Жаме о вашем бесплодии, – он поцеловал меня в лоб, – Вы согласны? – спросил он.
– Да, – безвольно ответила я, находясь всё в той же прострации, – Это больно? – единственное, что пугало меня – это боль. – Не переживайте, мы всё сделаем предельно деликатно, – Рене снова поцеловал меня в плечо. – Хорошо, – ответила я. – Вот и умница, пойдём в постель, – Оливье повёл меня, полностью покорную ему, за руку.
- Вы нормально себя чувствуете? – спросил аббат.
- Да… Но всё в золотистом тумане… В цветах…
Я улыбнулась, увидев белые розы, пробивающиеся из-под покрывала. Светлые бутоны так быстро росли и раскрывались, превращаясь в роскошные и редчайшие цветы… – Ложитесь на спину. Сегодня у вас ночь открытий. Рене уже не терпится оценить ваш прекрасный «грот любви», – тихо проговорил Оливье, и нагнувшись припал к моим губам. Я страстно отвечала на его поцелуи, начисто забыв про наши размолвки, наслаждаясь тёплыми объятиями. И резко вдохнула, почувствовав, что Рене уже проник в моё лоно. Он двигался осторожно и медленно, издавая глубокий стон. – Оливье, такое ощущение, что первой брачной ночи не было, – прошептал он, продолжая тяжело дышать. – Я вам говорил как раз об этом, – улыбнулся граф, – Это её уникальность, моей маленькой нимфы, – он повернулся, покрывая мою шею и грудь поцелуями. Движения во мне стали интенсивнее, аббат старался проникать всё глубже. Я двигалась в унисон, обхватив спину Рене руками, выгибаясь от волн наслаждения, которые накатывали на меня. Он быстро нашёл ту самую точку, и настойчиво обвёл её. Слегка дёрнувшись, я заскулила губу. Поняв, что в его власти прекрасный инструмент мести, Рене опустил руку, и стал ласкать её умелыми пальцами всё чаще, доводя меня до исступления. Оливье слегка покусывал мои напряжённые соски, поигрывая с ними языком. Утопая в таких новых, безумно страстных ощущениях, я окончательно теряла связь с реальностью. Пик любви мы с Рене достигли в высшей степени внезапно. Он всё же помучил меня на подходе к нему, а затем резко сделал выпад вперёд, словно пронзая насквозь моё тело. Видимо мои несдержанные стоны услаждали его слух и заводили. И вот я почувствовала, как нечто тёплое стекает по внутренней стороне моего бедра. Я прерывисто дышала, когда Рене откатился в сторону, покинув моё тело. – Прекрасный грот, мой друг. С величайшим удовольствием, но не без вашего позволения, буду там отдыхать, – переводя дыхание, произнёс он. Затем Оливье приподнял мои бёдра, подвигая поближе к себе. – Мой друг, держите ей голову, дабы не запрокинулась, – велел он. Рене услужливо поддерживал меня под плечи, периодически покрывая их поцелуями. Оливье начал движение. Это был другой угол, который вызвал у меня сильные ощущения. Он словно стал доставать до тех мест, которые раньше миновал. Я кричала от наслаждения, слыша громкие стоны супруга. Он отпустил меня только тогда, когда пика достигли оба. – Она выдержит эту позу? – с сомнением спросил аббат. – Анна девочка храбрая и сильная духом. Она сможет, – Оливье улыбнулся мне, и вытер мой лоб от пота. – Мы сейчас попытаемся доказать месье Жаме, что он ошибся. Вы должны нам помочь. Расслабьтесь, и доверьтесь… – граф поцеловал меня в губы. – Тем более, что месье Жаме сказал, что вам важен сам факт беременности. Если вы родите первый раз, то затем ваш организм подстроится и всё будет намного легче. – Вы согласны? – уточнил граф.
- Да, – отрешённо прошептала я.
Граф лёг на спину, разведя ноги. – Ложитесь на меня, нимфа моя, но лицом вверх, – тихо сказал он. Я проделала, как меня просили. Рене пристроился сверху меня. Я испуганно заёрзала. – Тише, я использую мазь, вам не будет больно, – он поцеловал мне плечо. – Расслабьтесь, просто расслабьтесь, – приказал снова Оливье. – Можете стонать, кричать… Только ваш организм должен быть спокоен. Я согласилась вновь. Они начали движения в меня одновременно. Рене опирался на руки, и его длинные волосы слегка касались моей спины. От его тела приятно пахло дорогим парфюмом. Вначале движения были медленными, но потом я ощутила настойчивый темп, затем интенсивный, и тут я поняла, что “пики любви” достигнутые мною ранее, были кочками по сравнению с горой. Когда меня подвели к нему и толкнули, то я полетела, разбиваясь о миллиарды непередаваемых ощущений, крича, стеная… Моё тело как будто покинула некая тяжесть, тоска, горе и отрешённость. Оно наполняясь чем-то более светлым и спокойным. В зените пика я потеряла сознание, падая в пучину блаженства. Я не помню, сколько проспала. Но очнулась я в кровати одна. Моё обнажённое тело было укрыто одеялом и заботливо подоткнуто по краям. Мужчины, уже одетые, сидели в креслах возле камина, и спокойно пили вино из бокалов. – Она долго продержалась… Помните тот случай в Бельгии, тогда Жоржетта оставила нас с первых минут? – аббат вытянул ноги к огню. – Что вы хотите? Порода и воспитание многое значат, – усмехнулся Оливье. – Тот побочный эффект, от данного действия вас точно устраивает? – тихо проговорил Рене, – Просто если вы сомневаетесь, либо не готовы, то можно сейчас же всё прекратить. – Вам незачем беспокоиться. Я просчитал все плюсы и минусы. Этот ребёнок ничего не изменит в наших отношениях. Он будет так же любим, взращён, вне зависимости от того, кто его отец. А учитывая, что круг кандидатов ограничен, то я знаю его наследственность, внешность и характер, – ответил граф. – Мы расскажем вашей нимфе, о нашей затее? – спросил аббат. – Рене, немного найдётся дам, которые смогут такое воспринять. От этого никому счастья не будет, – задумчиво произнёс граф. – Вы правы, мой друг. Женщины эмоциональны, и только мужчины следуют логике, – он поднял бокал, и с улыбкой проговорил: – Пусть всё свершится, и через пару лет у вас будет уже ваш законный наследник! – Надеюсь, что такое случится, – кивнул Оливье, и залпом выпил вино. Я повернулась на бок, и ощутила странное саднящие чувство внизу живота . – Что случилось? – моя голова пульсировала от боли,а тело разваливалось на куски. – Дорогая, я рад, что вы пришли в себя, после нашей небольшой ночи любви, – подошёл Оливье, и поцеловал мне руку, – Согласен, что сегодня я был несколько ненасытен. – Что здесь делает ваш друг? – спросила я, смутно припоминая какой-то постыдный сон с его участием. – Мадам, ваши крики слышали сегодня во всем Провансе. Я решил проверить, что с вами творит Оливье, дабы успокоить обитателей замка, – усмехнулся Рене. – Почему я себя так плохо чувствую? – с непониманием, откинулась я на подушки. – Вы же не умеете пить, помните? – подсказал граф. – В любом случае, вам лучше сейчас пить сидр, и постараться заснуть, – посоветовав это, аббат плеснул себе в бокал ещё бургундского. Фыркнув, я подтянула одеяло до подбородка. Лежа я стала вспоминать, что я вела с графом разговор о чём-то важном. Было что-то про любовь, мужчин, и Рене. Но содержание ускользало от меня, а затем и вовсе всё заволокло туманом. На следующий день слух о том, что я пришла в себя, и мы с графом примирились, был кем-то умело распространён. С утра пришедший Оливье с Мод принесли мне прекрасное платье из синего бархата с золотистым кружевом, тонкие чулки из серебристого шёлка с такими же подвязками, и тонкую батистовую рубашку. – Вам следует начать выходить из этой комнаты. Так что, думаю, прогулка по саду пойдёт вам на пользу, – кивнул супруг в сторону принесённой одежды. – У меня нет особого желания, – апатия снова посетила на меня. Я сидела возле уже хорошо закрытого окна, которое теперь я не смогла отпереть. – Вам полезен свежий воздух. К тому же, слухи о вашем безумном состоянии стали уже просачиваться за стены замка. Мы должны их прекратить. Ну, и разве вы не хотите увидеть Рауля? Он скучал по вам… – граф подошёл ко мне, и подтолкнул Мод с платьем. – Иначе я вспомню о наказании мальчику, и его выпорют под вашими окнами, мокрой простынёй, – пообещал он мне. – Хорошо, только оставьте малыша в покое, – вздохнула я, и Оливье благодарно кивнув мне, вышел из комнаты, предоставив заботы Мод. – Госпожа, все молились о вас, переживали. Мы так же боялись за состояние месье графа, у него два раза становилось плохо с сердцем. Месье аббат сказал, что это всё от переживаний. Кстати, он сразу прибыл, как только получил известие о случившимся. – Знаешь, чего больше всего я хочу, Мод? – спросила я. – Что сударыня? – Покоя. Я хочу уехать отсюда. Например, в свой замок. И спокойно там жить, сколько мне отпустит небо. – А как же ваш супруг? – Не знаю. Я не понимаю, как нам жить дальше, – тихо проговорила я. – Вы уж простите его, дорогая. У мужчин женщины – это всегда слабость. Да и откуда знать, может, та женщина его опоила? В любом случае его интрижка была на одну ночь. После вашего падения он чуть с ума от горя не сошёл, если бы не поддержка его друга. – Друга? – переспросила я, ожидая, пока служанка затянет корсет. – Месье аббата. Тот поддерживал вашего мужа. Ещё я слышала, что он долго расспрашивал о вашем состоянии месье Жаме. К тому же, ездил за какими-то полезными книгами. Я случайно подслушала его разговор с вашим мужем. Он утверждал, что нашёл полезную информацию о выходе из вашего состояния. Подозрения насчет реальности ночного видения стали особо крепкими. Я закусила губу, но, всё же, небольшая надежда на то, что это лишь игры уставшего и больного разума, у меня оставалась. Мод причёсывала меня, когда раздался стук в дверь. Я не успела ответить, как в спальню вошёл аббат д`Эрбле. – Доброе утро! Оливье сказал, что вы ещё у себя, готовитесь отправиться на прогулку, что на мой взгляд довольно мудрое решение, – подошёл он к туалетному столику возле которого я сидела. – Да, я вынуждена собираться, дабы побродить по саду. Иначе мой муж грозился выпороть Рауля, – меланхолично произнесла я. Посмотрев на своё отражение в зеркале, я скривилась; тёмные круги, бледно-серая кожа и расплывшийся синяк на скуле. Я кивнула Мод на баночку с пудрой, и служанка стала маскировать мой изъян. – Ваша служанка кладёт слишком толстым слоем. Вы будете выглядеть как мукой присыпанная, – хмыкнул аббат. Он положил на столик небольшую шкатулку, и, отодвинув служанку от меня, забрал у неё пудреницу и пуховку. – Позвольте мне поухаживать за вами. Он взял чистый платок, лежавший на столике, и аккуратно стёр неправильно нанесённую пудру с моей кожи. – Впервые встречаю аббата, который умеет обращаться с женской косметикой, – с иронией в голосе проговорила я. – До того, как принять сан, я довольно часто и плотно общался с дамами, – улыбнулся мне аббат. – Видимо, это общение и загнало вас в монастырские стены? – подметила я. – Отчасти да, но в основном политика и любовь к Богу, конечно же, – непринуждённо ответил он мне. Его длинные, красивые пальцы легко заскользили по моему лицу, нанося равномерный и тонкий слой пудры. Когда он дотронулся до синяка, я вздрогнула. – Болит? – спросил он.