- Если вы будете себя хорошо вести, то, я думаю, мы свозим вас в Париж, – пообещал Рене.
- Боюсь, учитывая её норов, это будет не скоро, – усмехнулся супруг.
– Я мечтаю побывать во Флоренции или Венеции, – честно призналась я. – Браво, хороший выбор. Это достаточно красивые города, – одобрил аббат. – К тому же, там у меня есть виллы, доставшиеся в наследство. Хотелось бы посмотреть, – ответила я. – Ах, так у вас итальянские корни?! А я думаю, откуда такой темперамент? – улыбнулся он мне, и вытер губы от крема. – Правда, пока об этих корнях напоминает только, разве что, медальон, что сейчас на мне, – в этот момент мне сунули в рот новую порцию выпечки, и я вынуждена была её проглотить. – Позвольте взглянуть? – спросил аббат, и, дождавшись моего одобрительного кивка, поднёс медальон поближе к себе. – Да, мой друг, меня это тоже удивило, – усмехнулся граф, когда аббат рассмотрел герб, и изменился в лице. – Не может быть, – протянул он. – Что ж там вы такое увидели? – с интересом спросила я. – Медальон довольно красивый. Такой редкой работы Рене не видел, – попытался пояснить мне Оливье. – Странно. А я думала, вас удивил герб Медичи, – спокойно ответила я. – И давно вы обзавелись этим знанием? – поинтересовался мой супруг. – Когда готовились к свадьбе, у меня было свободное время. В вашей библиотеке я нашла книги по геральдике, – ответила я. – А кто вам разрешил гулять по библиотеке без моей компании? – холодно произнёс граф. – Не хотела отвлекать вас от дел. Да и с книгами была осторожна, – постаралась я его успокоить. – И как же вы нашли эти книги? – Они как-то сами быстро попались мне под руку, – пробормотала я.
Ведь не могла же я рассказать им о помощи месье Филиппа.
- Что ж, ваша супруга любит читать, и в этом я не вижу ничего плохого. Нынче все дамы стараются улучшить своё образование, – постарался аббат перевести тему в другое русло.
– О, да, Анна любит читать. Только тут вопрос, что ей обычно попадает в руки, – с иронией проговорил граф. – Пожалуй, мы отвлеклись от завтрака, – напомнил Рене. Оливье кивнул, и, взяв бриошь, помазал его мёдом. – Слишком сладко, – возразила я, когда вторая булочка была нацелена мне в рот. Оливье обильно покрыл хлеб янтарной тягучей сладостью, и, когда он подносил его мне, то большая часть её просочилась мне на шею, а точнее, в зону декольте. Внезапно он отложил булочку в сторону. – Запрокиньте голову, – приказал он. – Зачем? – возмутилась я. Не дожидаясь ответа, Рене насильно запрокинул мне голову. – Когда вам приказывает муж, то надо выполнять его желания, – прошипел он мне на ухо, – И расслабьтесь, это будет приятно. Не успела я спросить, что именно, как граф наклонился, и стал языком подбирать сладкие дорожки мёда, опускаясь по шее всё ниже. – Расслабьте ей корсет, Рене, – скомандовал он. Аббат быстро выполнил просьбу. Супруг, стянув эту часть платья, добрался до ложбинки грудей, и приник языком, собирая мёд до последней капли. Странно, но его прикосновения были приятны, моя голова была запрокинута, а глаза закрыты. И когда мои губы получили глубокий и настойчивый поцелуй, то я не сразу сообразила, что он не от супруга. Оторвавшись, я увидела довольное лицо аббата, и сразу отпрянула. – Да как вы смеете! Я порядочная женщина!! – попыталась я встать, но Рене привлёк меня к себе. – Мадам, никто не утверждает обратное, – поцеловал он меня в щёку.
Рассерженная этим самовольным поцелуем, я попыталась вскочить с его колен. Но мужчина держал меня достаточно крепко, и после нескольких бесполезных рывков я успокоилась.
– Развяжите мне руки, – попросила я.
- Вы пока не всё съели, – ответил граф.
– Если я съем ещё кусок, то меня стошнит. Причём, на вашего же друга, – несколько грубо ответила я. – Наверное, ей не стоит начинать завтракать подносами. Может, надо делать это постепенно? – предложил Рене. Наконец, мне дали встать, и развязали руки. – Какой кошмар, размазали по мне мёд! Теперь всё тело липнет, – с раздражением воскликнула я, и, придерживая платье руками, дабы оно не упало, я помчалась к себе наверх. За то время, что я, с помощью воды, смывала с себя липкие следы, граф и аббат отбыли к моему дяде, дабы поболее узнать о труппе актёров. Я не желала сидеть всё это время в замке. Гораздо больше мне хотелось побывать на свежем воздухе. И, желательно, одной. Поэтому сменив платье, я приказала подготовить мне Донну для прогулки. Видимо, запрет на верховую езду пока ещё не был наложен, потому как грумы быстро и безукоризненно выполнили мой приказ. Подумав немного о своей прогулке, я решила навестить отца Далматия. Как ни странно, но беседы с ним многое проясняли. Проезжая мимо поместья дяди, я видела лошадей Оливье и аббата во дворе. К счастью, самих всадников не было поблизости. Пришпорив толстую лошадь, я вскоре подъехала к развалинам башни. – Не ожидал вас увидеть, – произнёс отец Далматий, стоя возле руин, – Месье Филипп рассказал, что вы обезумили от горя, потеряв дитя. Примите мои соболезнования в связи с утратой, – он спокойно посмотрел на меня, но в его голосе не было сарказма или насмешки. – Да, я чувствовала себя не очень хорошо после падения, – мрачно ответила я. – Я думаю, что вам следует смириться с утратой. Дети часто мрут в младенчестве. Женщины теряют плод и на более поздних сроках. И это не нонсенс, а законы природы, – несколько нравоучительно сказал он мне. – Здесь дело не в самом выкидыше. Мой муж изменил мне со своей старой любовницей, матерью Рауля, – всхлипнув, объяснила я. – Мужчины-однолюбы в природе встречаются редко, – пожал он плечами. – А вы были однолюбом? – Увы, но да. И это привело меня к гибели. Если бы я смог тогда утешиться, то сейчас бы не бродил в сумерках по развалинам, – грустно ответил он. – Почему в сумерках? – В это время у меня больше сил, и я могу ходить на дальние дистанции, -рассказал он мне об особенностях загробного мира. Внезапно он довольно осязаемо схватил меня за плечи, подтянув к себе, и зло прошипел: – Никогда больше не смейте пытаться укорачивать свою жизнь! Я с трудом вырвалась, хотя через пару минут его руки всё равно ослабли бы. – Откуда вы знаете? – удивлённо проговорила я. – Мне, знаете ли, трудно одновременно выбивать ваш любимый стул от двери, и исчезать, – буркнул он. – Вы были в моей спальне, когда я была вне себя? – недоумевающе взглянула я на него. – Да. Неужели вы думаете, что я мог бы проигнорировать ваше состояние? – ответил он, и отвернулся. – Но откуда такая привязанность ко мне? – Будете меньше знать – дольше проживёте, – вновь прошипел он мне в ответ с обидой. – Простите… Но могу я задать нескромный вопрос? – немного помявшись, обратилась я к священнику. – Вы знаете, что он неудобен, но всё-таки его задаёте, – фыркнул отец Далматий.
- Как вы умерли?
Наступила гнетущая тишина.
- Уходите, – глухо произнёс призрак.
- Простите, я правда не хотела вас обидеть. Но я ничего не знаю о вас… – начала было оправдываться я.
Подумав, отец Далматий жестом поманил меня поближе к себе. Я подошла. Он снова сосредоточился, и на время закрыл глаза. Внезапно он впился своими холодными губами в мои, его руки прижали меня к своей груди. Реальность тела была лишь на полминуты, а затем он стал таять. Быстро отстранившись, он снова принял привычные очертания. – Вот, что вам следует знать обо мне. А сейчас уходите, вы измотали меня, – несколько капризно произнёс он, и исчез, уходя в старую стену башни. Несколько минут я стояла ошарашенная. Потом вновь вспомнив, как нормально дышать, стала выбираться из руин, точнее вылезать из дыры в стене. Цепкая рука в перчатке схватила меня за локоть. – Помочь? – услужливо спросил аббат. Я резко дёрнулась, но вторая рука схватила меня за ворот. Она принадлежала Оливье. – Куда-то собрались? – поинтересовался граф. – Прекратите! Вы порвёте мне платье! – зло зашипела я, пытаясь вырваться. – Мадам, помолчите! Я хочу познакомиться с вашим тайным любовником. Рене, обыщем-ка мы эти камни, может, найдём что интересное…