— Тише, дорогая. Вы теперь здесь, в безопасности, под моей защитой. И правильно сделали, что вернулись домой. Но прежде, чем вы поведаете о своём горе, вам надо вначале отдохнуть после дороги и поесть, — проговорил Оливье, обняв сестру, и погладив её по спине.
Женщина всхлипывала, утирая слезы батистовым платочком, который частично был в бурых пятнах крови.
— Ну, пойдёмте, я прикажу слугам принести ваши вещи в замок, — граф улыбнулся сестре.
— У нас нет с собой вещей, — довольно грустно, и, несколько пристыженно, ответила графиня.
Мы с мужем переглянулись.
— Я успела только одеть сыновей, и сбежать, — она подошла к карете, и вытащила бархатную сумочку, с некими бумагами.
— Мне удалось увезти завещание супруга, купчие, свидетельства о собственности и бумаги, о рождении сыновей, — и она протянула их брату.
— Это самое главное, — сказал Оливье.
Он вынул из сумочки документы, прочёл их быстро, и кивнул.
— Вы взяли самое ценное.
— Пойдёмте, у меня достаточно одежды, так что мы подберём вам платья, пока вам не пошьют новые. А для Ксавье подойдёт одежда Рауля, — я взяла женщину за руку, и повела в замок.
— А для Эмиля моя старая, — откликнулся граф.
Он сделал мальчикам знак рукой, и они последовали за ним.
— А так же этих молодых людей осмотрит месье Жаме, — сказал спокойно супруг, — На руках у них царапины и синяки…
— Это следы борьбы, — ответил Эмиль, с некоторой гордостью.
— Я вижу, — кивнул граф, — Поэтому вам надо к лекарю.
Однако помощь месье Жаме понадобилась и матери мальчиков. Она попыталась снова поведать Оливье о горе, но смогла только разрыдаться, едва начав рассказ. Поэтому лекарь заставил её выпить успокоительное. Я отдала Эммильене свою комнату, решив с супругом, что нам вполне хватит его спальни.
Ксавье, ввиду своего возраста, быстро, видимо, отошёл от потрясений. Вскоре я нашла его в детской Рауля, где последний с гордостью показывал сундучок с игрушками. Мальчик с радостью согласился разделить свою комнату с новым гостем. Казалось, появление сверстника его особо обрадовало.
В отличие от брата, Эмиль был молчалив и мрачен. Глядя в глаза Оливье, он жёстко заявил, что как только немного передохнет, то вернётся в Испанию, дабы перерезать глотки убийцам своего отца.
— Обязательно вернётесь, юноша. Но только лет через десять. Сейчас вам следует заняться прилежно образованием и вашим здоровьем, — ответил очень серьёзно граф.
Для сеньора дель Альваро была отведена отдельная комната. Оливье подчёркнуто обращался с Эмилем, как со взрослым, что, по всей видимости, сразу расположило к себе мальчика. Он-то и рассказал о том, что случилось пока его мать спала.
Его отец получил от дяди Бернардино, герцога Македа, прекрасные земли, замок и титул, так как герцог не имел законных наследников, а своего племянника очень любил, и воспитал, как сына.
Но у герцога всё же был сын — бастард, прижитый от мещанки. По словам Эмиля, «отвратный, с чёрной душой». Дон Македа дал ему образование, вывел в люди, и даже подарил небольшой надел земли. Но мерзавец Хорхе посчитал себя обделённым, когда узнал завещание. Он вошёл в заговор с врагами рода: Диего дель Альваро, герцогом дель Ихар и его братьями. Они всегда мечтали захватить эти прекрасные земли, да и выпустить кровь у ещё одного опостылевшего им дель Альваро. Они напали на отца Эмиля, когда тот возвращался в замок. В это время Эммильена с сыновьями совершали паломничество к мощам святого Кукуфаса, в Каталонию. С ними так же решено было покончить.
Убийцы выдвинулись к монастырю, где находилась графиня с детьми. Но она укрылась в церкви, хотя несколько особо остервенелых идальго попытались вытащить детей из храма. Монахи, пришедшие на шум, попытались вразумить убийц, однако один из них всё же достал кинжал, дабы пустить кровь Эмилю. Но его вовремя спас кучер, кинувшийся отбивать мальчика, и ещё пара слуг. Эммильена и дети смогли спрятаться в подвалах церкви, куда их вывели братья ордена святого Доминика. С наступлением ночи, они нашли им экипаж. Так они уехали, правда, сестре Оливье пришлось за это отдать все драгоценности, что на ней были. Отряд убийц, по словам мальчика, их заметил, и кинулся в погоню. Но они смогли оторваться, когда рискнули поехать по опасной и узкой горной тропе.
— Нас спасло само Небо. Как только мы проехали перевал, кусок скалы обвалился, и не дал им нас нагнать, — несколько пафосно закончил подросток.
— Без сомнения, — мрачно ответил граф.
Отчасти слова сына в дальнейшем подтвердила и сама Эммильена, заметив, что ей нагло предложили после смерти сыновей, принять постриг.
— Да какая же мать согласится спастись ценой жизни детей?! — возмущённо добавила она к своему рассказу.
— Дорогая сестра, здесь никакой де Ихар или же Хорхе не доберётся до тебя и детей. Как только Эмиль подрастёт, я помогу ему вступить в наследство. А если эти мерзавцы будут чинить препятствия в плане закона, то я обращусь к связям, которые остались после Этьена, в Испании, — уверенно пообещал он.
— Мы можем привлечь Сеньора, — подала я голос, сидя возле графини дель Альваро.
— Кто это? — удивилась Эммильена.
— Родственник Анны. У него есть связи в Ватикане. Безусловно это поможет нам, — кивнул Оливье, и продолжил: — А пока, мы должны позаботиться о сыновьях. К тому же, вы достаточно молоды, вам всего лишь двадцать восемь лет, вы можете снова выйти замуж. Если пожелаете…
— Ох, Оливье, я думаю, что без приданного, с двумя детьми я мало кому интересна. К тому же, любовь к Ксавье навсегда останется у меня в сердце, и другой мужчина его более не займёт. Но если я вас буду тяготить, то я могу удалиться в монастырь, но прошу лишь позаботьтесь о моих сыновьях, — с мольбой в голосе и со слезами на глазах произнесла она.
— Что вы такое говорите?! Вы никогда не будете здесь в тягость, это ведь ваш дом! Эмиль немного поправится и будет отправлен в Королевский Коллеж. Он получит прекрасное образование. Может, потом пристроим его ко двору, заведёт там связи, и это поможет ему вернуть земли. Я так же позабочусь и о Ксавье.
— Похоже, ему хорошо с Раулем, — заметила я.
— Вот и отлично. Теперь он меньше будет докучать нам, — улыбнулся граф.
— Прошу меня извинить, дорогой брат, но ваша жена выглядит довольно юной для того, чтобы Рауль был её сыном, — сказала Эммильена, вопросительно взглянув на Оливье.
— Рауль дитя страсти, и был рождён до встречи с моей прекрасной нимфой. Его мать состоит в браке с другим мужчиной. Она же и передала мальчика мне на воспитание.
Лицо графини вытянулось от удивления и возмущения.
— У вас тут весьма вольные нравы, — пробормотала она.
— Это вы ещё давно, сестра, в Париже не были, — усмехнулся граф.
До конца дня сестра Оливье провела под действием успокоительных настоек, причитая, и жалея себя. Однако более в таком состоянии я её не видела. Спустя пару дней, совсем недавно убитая горем женщина стала чувствовать себя в нашем замке довольно уверенно. На мой взгляд, даже слишком.
Я столкнулась с ней в коридоре утром, когда она что-то выговаривала Ксавье и Раулю. Мальчики стояли с понурыми головами.
— Воспитанные люди ходят, а не носятся с воплями, сломя голову, по коридорам, — сердито произнесла она.
— Доброе утро, что у вас случилось? — поинтересовалась я.
— Мадам, этот мальчик плохо воспитан, и он уже негативно влияет на Ксавье. Стоило моему сыну провести с ним два дня, и он уже с криками носится по замку. Более того, они опрокинули вазу с цветами, — с укором произнесла графиня.
— Помилуйте, но они просто дети. Мальчики всегда подвижнее в детстве, — пожала я плечами, а Ксавье и Рауль дружно кивнули на мои слова.
— Если разобьют вазу, то Оливье проведёт воспитательную работу с лозиной, — улыбнулась я детям, и те отпрянули от нас на шаг.
— Мама, а что у нас сегодня на завтрак? Я бы лично хотел гусиный паштет, — решил ловко сменить тему нашего разговора Рауль.
— Молодой человек, к супруге вашего отца стоит обращаться «мадам графиня». Она не ваша матушка, а женщина с добрым сердцем, которая позволяет вам здесь жить, — фыркнула зло Эммильена.
От обиды у мальчика на глазах стали наворачиваться слёзы.
— Она моя мама, — упрямо повторил он.
Видя это состояние, я нежно обняла его.
— Ну, конечно же. И ты это прекрасно знаешь. Мадам Эммильена ещё не знает, как долго мы с тобой общаемся, и что я позволила тебе так называть меня, — погладила я ребёнка по голове.
— И куда, собственно, вы оба направились? — попыталась зайти с другой стороны сестра Оливье.
— Завтракать. Рауль сказал, что он ест в обеденной зале, — ответил Ксавье.
— Дорогая, вы, видимо, совсем не умеете воспитывать детей. Знаете ли, это недопустимо пускать их за один стол со взрослыми. Тем более тут гостят друзья Оливье. Что они подумают, увидев такие вольности?! Никаких обеденных залов, поедите в детской! — приказным тоном объявила она детям.
От злости я закусила губу, но промолчала. Рауль, почувствовав, что лучше не возмущаться вслух, кивнул, и вместе с новым другом отправился в детскую.