— Ну, ничего страшного. Из-за нервов, порой, такое бывает. Но если задержка будет большой, немедленно сообщите мне, — настоял он.
Выглянув из комнаты, я нашла в коридоре Гримо, и попросила позвать Мод.
— Она поможет тебе с этим справиться, и расскажет о том, как себя вести при этих днях, — пояснила я Марианне.
— Вы же, сударыня, должны больше спать, хорошо питаться, ничего тяжелого не поднимать, на сквозняках не сидеть. Если, конечно, хотите стать однажды матерью, — обратился к девочке месье Жаме.
— Мне кажется, что тебе лучше будет в другой комнате. Оставаться с месье Лурье в одной спальне теперь не слишком удобно, — добавила я.
— Жить с мужчиной в одной комнате?! Девочка, о чём ты вообще думала?! — воскликнула шокированная Эммильена.
— Мадам, со мной она была в безопасности, — услышали мы от двери голос астролога.
— С тобой всё в порядке? — обратился он к Марианне, и та кивнула, — В принципе, это и есть то важное событие у тебя сегодня, о чём я тебе говорил с утра, — добавил он.
— Решено, Марианна будет жить в комнате, рядом с моей. Её надо сейчас защищать больше от вашей ереси, — быстро проговорила сестра Оливье.
— Мадам, наверное, по знаку Зодиака Козерог? — спокойно спросил Лурье.
— Козерог?! — возмущённо воскликнула графиня, — Вы обозвали меня козой?! Да, как вы смеете?! — пылая от ярости, она подскочила к астрологу.
— Ну, что вы, я просто назвал ваш знак. У мадам Анны зодиак — Стрелец, например, у месье графа — Скорпион, а у господина аббата — Дева, — быстро возразил мужчина, — Если вы позволите, я смогу составить ваш персональный гороскоп, просто скажите точную дату рождения.
— Ни один колдун или ворожей не узнает, что я родилась двадцать пятого декабря, ровно в восемь часов утра, — заносчиво произнесла Эммильена, и выплыла из спальни Маирианны, гордо подняв голову.
Мы с девочкой рассмеялись.
— Видимо она мечтает о своём гороскопе, — заметила я.
— Я его составлю сегодня. Надеюсь, вы его вручите ей? — подмигнул мне Лурье.
Месье Лурье быстро удалился, оставив нас заниматься женскими делами. Вскоре пришла Мод. Оценив ситуацию, она принесла стопку чистой ветоши. После, под присмотром Эммильены, была подготовлена маленькая комнатка для девочки, возле её спальни. Обычно она предназначалась для личной прислуги. В ней стояла узкая кровать, небольшой камин, который хорошо отапливал комнату, узенький шкаф, стул с принадлежностями для умывания, и кто-то втиснул туда миниатюрный столик с зеркалом.
— По-моему тут узковато, — заметила я.
— Пока мы не узнаем о её происхождении, то о более пышных комнатах речи быть не может, — фыркнула Эммильена.
Но Марианне тут понравилось. К тому же, на кровати была перина, а не тюфяк, подушки были удобными и пышными, а одеяло толстым и тёплым. Мод отдала ей своё старое тёмно-синее платье. На девочке оно болталось, как на жерди, к тому же, было явно не по росту.
— На первое время сойдёт. А пока я переберу вещи госпожи, и мы найдём тебе что-то из её старого гардероба. Помнится, несколько платьев из вещей, привезённых вами во время первого приезда сюда, остались у месье де Бельфора.
Отвар месье Жаме подействовал довольно быстро, отчего она заснула крепким сном в своей новой спальне. Оставив её под присмотром Мод, я решила поговорить с мужем о возможности съездить к дяде. Что-то мне подсказывало, что самовольный выезд туда снова может вызвать негодование с его стороны.
Гримо ответил, что господа пьют в комнате возле погребка. Я осторожно приблизилась к ней. Трое мужчин сидели за столом, а перед ними стояли три пустые бутылки вина.
— Всё-таки вы не уверены, Рене, даже после увиденного родимого пятна? — спросил Оливье, посмотрев на друга.
— Возможно, я боюсь в это поверить. Не так я рассчитывал встретить свою дочь, — вздохнул аббат.
— Мой друг, вы должны быть наоборот рады; у вас есть теперь близкий человек. Если бы вы знали, как лично я был бы рад любому своему бастарду, если б таковой нашёлся, — попытался взбодрить Рене месье д’Артаньян.
— Я рад, конечно же. Но, выходит, что Камилла обманывала меня всё это время. Я чувствую вину за то, что не настоял на встрече с девочкой. Возможно, узнав о её пропаже, я смог бы начать поиски, и найти её раньше, дать хорошее воспитание, — проговорил он.
— Кто же вам мешает сделать это сейчас? — спросила я.
Мужчины повернулись на мой голос.
— Марианна не испорчена. Она довольно умна, в ней нет злости, либо большого эгоизма… Если вы боитесь, что она не умеет носить платье, либо вести себя за столом, то её вполне можно этому обучить, ей всего лишь тринадцать лет, — спокойно произнесла я.
— Дорогая, ваша привычка подслушивать неисправима, — вздохнув проговорил граф.
— Как и ваша входить без стука в мою спальню, — парировала я.
Д’Артаньян усмехнулся.
— Ваша нимфа права, мой друг. Я съезжу к этой горе-матери, и уточню кое-что. Ежели та Марианна, что находится здесь, окажется моим ребёнком, то у меня есть ещё есть шанс вывести её в люди, — решительно кивнул аббат.
Я хотела вернуться к своей просьбе, но Рене решил действовать стремительно. Спустя час он уже приказал подготовить свой экипаж, и, не смотря на просьбу моего супруга подождать до утра, отбыл в сторону имения, где жила вдова де Буа-Траси.
— Тем не менее, Марианне нужна нормальная одежда пока она здесь. Окажется она дочерью Рене или нет, это уже не важно, — заявила я.
Свою просьбу я, наконец, поведала супругу, когда мы стояли на крыльце, и смотрели вслед уезжающей карете аббата…
====== Глава 12. Запасной вариант ======
На следующий день мы с графом отправились к моему дяде, предварительно послав письмо о нашем визите. Оливье придерживал Донну, за уздечку, когда мы двинулись в путь, так что Пегас был вынужден терпеть её соседство. Супруг пытался более ощутимо проявлять заботу и внимание по отношению ко мне. Хотя мы и делили снова постель, но близости между нами не было.
— Надо немного переждать, — объяснил он, — Месье Жаме мне выговаривал после той ночи страсти — ваш организм ещё слаб для новых увеселений.
Я не настаивала. Память о случившемся ещё была свежа, хотя болевых ощущений в теле не наблюдалось. Но, видимо, пытаясь возместить временное отсутствие интимной жизни, Оливье засыпал прижав меня к себе, покрывая моё лицо и шею поцелуями перед сном. Сказок более не было. Они возвращали меня к началу трагических событий, и я принималась всхлипывать.
Месье де Бельфор был рад нашему приезду. Он старался даже из любезности не затрагивать темы, касательные моего здоровья и несчастного случая на лестнице. Услышав рассказ о Марианне, он усмехнулся:
— В ваш замок так и тянет дам, как живых, так и мёртвых…
В это время мы услышали шум на заднем дворе; возле нескольких кибиток суетились люди. Одни проветривали странные яркие одежды, кто-то рисовал на холсте углём горы или леса, два высоких парня в париках и с кусками пергамента в руках, читали свои роли. Первый выхватил деревянный длинный меч из своих ножен, и взмахнул пару раз.
— А вот и та труппа, которая приехала в Прованс с выступлениями. Завтра дают первое представление. Я уже пригласил парочку своих друзей, да и вам собирался прислать письмо. Надеюсь, что вы все прибудете завтра вечером. Раулю тоже будет интересно — тут и рыцари, и короли, и яд, — с энтузиазмом перечислял мой дядя.
— А, месье Бюжо! — воскликнул он, повернувшись к кому-то.
Торопливым жестом руки дядя поманил коренастого человека, с чёрными густыми волосами и печальными серыми глазами. Тот быстро подошёл к нам, и, стянув старую фетровую шляпу, коричневого цвета, почтительно поклонился.
—Позвольте представить: Амбруаз Бюжо, он руководит данной труппой, — с улыбкой произнёс старый граф, — Что вы завтра нам покажите?
— «Собаку садовника», месье. Мы несколько упростили её для понимания народа, — ответил постановщик.
— О, как прекрасно, я люблю Лопе де Вега, — улыбнулась я мужчине.
— Как забавно; фамилия главной героини созвучна с нашей, — усмехнулся дядя.
— Кстати, правда ли, что женские роли у вас исполняют юноши? — спросила я.
— Конечно, сударыня! Увы, но не много желающих среди дам, готовых связать свою жизнь со сценой, — ответил месье Бюжо.
— Мы слышали, что в вашей труппе есть один талантливый актёр, который преуспел в подобных ролях, — неоднозначно добавил Оливье.
— У нас есть Донат, Ланс, но на вряд ли их слава так велика…
Он кивнул на двух высоких парней, примерявших красивые женские платья. Но даже слои грима не могли скрыть их квадратные челюсти, большие кадыки и, в случае с Донатом, приличную щетину.
— Довольно красивые наряды. Бархат и атлас… Наверное, затратно каждый раз такое к спектаклям шить, ведь мужские размеры в разы отличаются от готовых женских платьев, — указала я на обновки, которые, по всей видимости, актёры носить не привыкли, и путались с застёжками корсета.
— О, нам просто повезло — эти вещи достались даром. До этого они принадлежали одному парню, Онору. Он был в нашей труппе. Увязался, когда мы отбывали из Парижа. Человек он был состоятельный. Говорил, что театр — его увлечение. Ну, мы и не против были такого богатого чудака. Всё же, он разрешал нам пользоваться своими нарядами да украшениями.