На следующей день мы сидели в оранжерее. Гертруда, будучи уже на шестом месяце, занималась вышиванием, а Эммильена чинила свою мантилью. По её словам, штопка успокаивала нервы. Я пыталась расшить цветок, и не запутать нити окончательно. Марианна училась делать стежки у Мод, показывавшей ей как пример вышивки на салфетке. Женевьева же меланхолично перебирала ленты в своей корзинке.
— Жаль, что мадемуазель Теофилия уехала, с ней было интересно, — проговорила она, достав обрывки кружев из корзинки, — Она не писала вам?
— Нет. Но я думаю, что компания нового знакомого ей приятна. Он показался человеком добрым, — улыбнулась я девушке.
Та несколько разочарованно поджала губы. В это время Оливье, граф Сазерленд и Исаак подошли к нам.
— Дорогая племянница, ваша свадьба с месье дю Валлоном назначена на конец недели, — начал супруг.
Сам барон с восхищением рассматривал её.
— Дядя, я не собираюсь за этого человека замуж! — возмутилась она.
— Пойдешь, как миленькая!!! — рявкнул лорд-отец.
— Нет!!! — внезапно вскочила Женевьева.
— Вы можете запереть меня в монастыре, но я не собираюсь связывать свою жизнь с этим старым громилой! — выкрикнула она, нагло глядя барону в глаза.
— Ну, козочка моя, не такой уж я и старик. Я даже младше твоего дяди на пару лет. То, что я здоров — это правда. Так дамы всегда это ценили, — усмехнулся он, подходя к ней ближе.
Женевьева настороженно попятилась от него.
— Не бойся, детка. Усмири свой нрав, и у нас всё будет хорошо, — протянул он к ней руку, но Женевьева резко шлёпнула его по ней.
— Прекрати себя вести, как дитя малое! — крикнул граф Сазерленд.
— Давай, дорогая, улыбнись мне, и возьми за руку, — снова попытался подойти к ней барон.
— Ни за что! — крикнула Женевьева, кинув в него корзинку, и бросилась бежать из оранжереи, подобрав юбки.
Но бывший мушкетер довольно быстро нагнал её в коридоре, и, прежде чем Женевьева успела опомниться, схватил её, и перекинул через плечо.
— Оливье, нам нужен срочно священник! Наша свадьба состоится сейчас! Видите, как кровь молодая кипит, — он похлопал Женевьеву по бёдрам.
— Отпусти меня быстро, дикарь! — во всё горло вопила та.
— Да, после венчания я буду твоим дикарём! — усмехнулся он.
К ужасу Женевьевы, никто не стал мешать графу и барону. Прямо в таком состоянии её потащили в часовню. Оливье принёс пару не особо дорогих колец, видимо, пылившихся на дне одной из шкатулок с семейными ценностями. В качестве свидетелей позвали всех домочадцев. Женевьева подвывала от злости и страха, когда её заставили встать на колени перед алтарём. Девушка пыталась оттянуть ненавистный момент, тихо бубня слова клятвы, из-за чего отец Доминик был вынужден просить её повторять их по нескольку раз. На вопрос о согласии, она замолчала, и закусив губы, уставилась в пол.
— Мадемуазель, скажите наконец «да», и ваши долги будут оплачены. Вы ведь хотите избавиться от них? — тихо прошептал барон.
— Да, но… — попавшись на удочку, ответила, не подумав, Женевьева.
— Отлично! Невеста согласна, объявляю вас мужем и женой! — заявил довольный отец Доминик, которому капризная девушка уже действовала на нервы.
Исаак притянул к себе Женевьеву, и с силой приложился к её устам.
— Я должна кинуть букет невесты! — отстранившись пробормотала молодая, — Но у меня его нет!
— Цветы любые должны быть? — поинтересовался барон.
Женевьева кивнула. Мужчина выгреб из вазы, что стояла возле алтаря, белые лилии, и вручил их жене.
— Прошу! Они, кстати, ещё не завяли…
Та вздохнула, собрала цветы, и бросила их в нашу толпу. Мокрые от воды стебли, полетели в лицо Эммильене, как раз поднимавшейся со скамьи, дабы пройти к выходу. Охапка белых бутонов накрыла так же и месье Д`Артаньяна; тот шёл рядом с сестрой графа, и так же получил мокрыми лилиями по лицу.
— Да что это вы творите?! Что за обычаи у вас варварские?! — возмутилась Эммильена, вытирая лицо платком.
Месье Д`Артаньян не стал распыляться на возмущения, и, просто утерев лицо рукавом, последовал за возмущающейся дамой.
— Мадам, вы хотите есть или пить? — внезапно спросил свою молодую жену барон.
— Нет, — удивлённо подняла на него глаза Женевьева.
— Прекрасно! Значит банкет пропускаем, и переходим к самой интересной части после венчания, — улыбнулся он.
Женевьева хотела было что-то возразить, но новобрачный бесцеремонно подхватил её на руки, и понёс в замок, в отведенную для молодых большую и светлую спальню.
Вскоре оттуда начали доноситься явные звуки борьбы. Казалось, что кто-то крушит мебель. Затем раздался женский вскрик, а после были слышны только громкие стоны, переходящие периодически на довольно громкое аханье. Молодоженов не беспокоили до утра. В шесть часов лорду Сазерленду и моему мужу из спальни была выброшена простыня с нужными пятнами. После сего к завтраку спустился только месье дю Валлон, заявив, что его супруга будет отдыхать весь день, так как она не выспалась за ночь. Женевьева и правда появилась только на следующее утро. Впервые я видела её такой тихой и покорной.
— Мы отбываем в мои владения. Моей жене надобно осмотреться в её новом доме. Там же и медовый месяц проведём, — радостно сообщил Исаак за завтраком.
Женевьева кивнула. По требованию мужа она собралась довольно быстро, хотя, вещей у неё было не много.
— Впервые за последнее время я не слышу истерик. Как ему удалось её утихомирить? — граф Сазерленд смотрел вслед дочери, отправившейся со служанкой за своими вещами.
— Хороший муж знает способы, — усмехнувшись, ответил Оливье.
В тот же день чета дю Валлон покинула нас, обещав навестить через пару месяцев.
— Что ж, этой девице ещё повезло, что на неё кто-то позарился, — пробормотала Эммильена с некоторым раздражением, глядя на удаляющийся от замка экипаж.
====== Глава 13.1 Клинок ======
Вечером прибыл аббат. Он был необычайно мрачен и молчалив. Даже на рассказ Оливье об удивительном и скоропалительном браке их общего друга, он отреагировал довольно вяло.
— Ну, когда-то это должно было случиться. Да и леди Женевьева вполне подходит ему по темпераменту, — пожал он плечами, а после и вовсе заявил, что ему надо поговорить с графом «тет-а-тет».
Разговор мужчин переместился в заветную комнатку возле погреба. Сие означало только одно — аббату д’ Эрбле было весьма погано на душе. Позже, посетив нашу спальню, и застав меня готовящийся ко сну, Оливье поведал о том, что Марианна и в самом деле была дочерью Рене. Итогом бурного романа стало рождение девочки, сразу после крещения переданной Камилле де Буа-Траси. Та, боясь ревнивого и подозрительного мужа, перепоручила малышку кормилице, и даже исправно платила ей. Но после расставания с Рене она увлеклась новым шевалье. О связи этой супруг её узнал молниеносно. Произошёл жуткий скандал, женщина была отправлена в их имение в отдалённой провинции, где её довольно строго охраняли. Там она проживала вплоть до смерти супруга. После его трагической кончины, она пыталась отыскать дочь. Но кормилица уехала вместе с ребёнком. Камилла, как и многие светские дамы высокого ранга, оказалась довольно легкомысленной в отношение к бастардам. Погоревав о Марианне, она вскоре забыла о ней, и вернулась к активной придворной жизни. В конце-концов, письма Рене начали ей докучать, поэтому не желая вновь встречаться с ним, и оправдываться, она беззастенчиво лгала о девочке.
— Но как её муж мог не заметить столь деликатного положения, когда она ждала Марианну?
— Ей помогла кузина. Зовут её Мари де Шеврез. Она отправила Камиллу в монастырь в Бельгии. Для всех мадам де Буа-Траси отправилась поклониться святым мощам вместе с родственницей. Но это имело место быть, когда фигура Камиллы уже преобразилась. До этого большую часть времени она проводила в свите королевы, а встреч с мужем старалась избегать, — пояснил Оливье.
— Не понимаю, как можно было оставить своё дитя? — пробормотала я, занимая своё место в кровати.
— Я тоже не совсем себе представляю подобное. Но, думаю, она просто не испытывала чувств к Рене, а после не хотела вспоминать об их связи, — предположил супруг, взбив себе подушку, и только приготовился отойти ко сну, как наше уединение прервали.
На пороге появился аббат. Пошатываясь, он вошёл в нашу комнату, и упал в кресло. Стойкий запах, свидетельствующий о том, что состояние нежданного гостя, мягко говоря, не вполне адекватное, мгновенно донёсся до нас.
— Я вас не разбудил, друзья мои? — непринуждённо поинтересовался он, устроившись поудобнее возле камина.
— Разбудили! На дворе ночь, мы хотим спать! — раздражённо ответила я, откровенно дивясь такой наглости.
— Что-то случилось? — приподнялся супруг на локте.
— Я несчастен, — скупо улыбнувшись, ответил тот, — У меня бессонница. Думы о том, что натворила Камилла, не дают уснуть. К тому же, друг мой, в вашем замке творится сущее безобразие; в коридоре на меня напала какая-то огромная крыса. Я запустил в неё башмаком, так она ещё и облаяла меня, — обиженно добавил он.