— Возможно, не только их. Как оказывается, у вашей семьи есть свои секреты. Однако, помимо вашего любопытства, вы вели себя несдержанно: рвали салфетку, выражение лица у вас было злое. В чем дело?
— Ни в чем, — я стала молча наливать себе отвар в кружку.
— Не надо меня обманывать; когда вам плохо, вы пытаетесь скрыть свои эмоции и всегда это вам не удается, — не поверили мне.
— Я себя ощутила ничтожеством рядом с ней. Ею все любовались, несмотря на сан или возраст, а я…
— То есть, вы думаете, что нежеланны? — прервали мой горестный поток.
Я кивнула.
— Вы восхищенно на нее смотрели, так вы не смотрели на меня никогда, — это я произнесла не подумав, а Оливье удивленно уставился на меня.
— Да вы ревнуете, сударыня. Не знал, что вы такая собственница!
— Это плохо?
— Просто ужасно, это грозит сценами выяснения отношений.
— Вы хотите, чтобы я не замечала ваших любезностей? — возмущенно спросила я.
— Анна, я думаю вам стоит усвоить такое понятие, как галантный кавалер, — усмехнувшись, ответил граф.
— А вам, мой милый Оливье, советую выучить слово «верность»! — зло выкрикнула я. — И вы же не хотите, чтобы я тоже расточала любезности другим мужчинам? — это я произнесла прежде, чем смогла осмыслить суть сказанного, но мой собеседник понял смысл слов намного быстрее. Я вскрикнула, когда его рука оказалась на моем горле. Он не сжимал, его пальцы просто обвили мою шею, а рука запрокинула голову.
— Не советую даже шутить по этому поводу, сударыня, — холодно сказал он. — Иначе вы столкнетесь с последствиями, которые могут быть для вас фатальными. Вы меня поняли?
— Да, — прошептала я, испуганно посмотрев на него, осознавая, что он имеет надо мной бесконечную власть, и дело было даже не в статусе мужа, в который он перейдет. Этот человек мог подчинять себе, правда, делал он это не резко или грубо, а довольно обходительно, превращая ярмо в прекрасное украшение, которым начинаешь дорожить. И только сейчас я осознала, что сие ожерелье подвластия уже накинуто на мою шею и прекрасно зафиксировано.
— Ну, вот и отлично. Заканчивайте свою трапезу и ложитесь в постель, вас ждет еще участь рассказывать мне сказку, — граф погладил меня по шее и убрал руку.
Я быстро встала с лавки, скинула плащ и забралась под одеяло.
Вздохнув, он стал раздеваться; без посторонней помощи это заняло поболее времени. Когда граф лег рядом со мной, он выглядел уставшим и просто закрыл глаза, когда его голова коснулась подушки. Полежав немного рядом и решив, что он уснул, я повернулась на бок и хотела тоже уйти в мир грез, когда легкое похлопывание по руке вернуло меня в явь:
— Я жду ваш сказ, — услышала я напоминание.
— Мне подумалось, что вы уснули, — извиняющимся тоном сказала я.
— Да разве можно уснуть без ваших сказаний, монотонного бессвязного бормотания и теплого тела, — на последних словах Оливье придвинул меня к себе поближе. Я непроизвольно дернулась.
— Я не кусаюсь, не стоит бояться, — он погладил меня по волосам.
— А что я получу за сказку? — поинтересовалась я.
— А что вы хотите?
— Не знаю, когда вы спрашиваете, мне хочется что-то необычное, а не обыденное платье или браслет, — честно сказала я.
— Вы любите сладкое? — я кивнула.
— Как приедем в мой замок, вам приготовят пирожные, — успокоили меня.
— В ваш замок? Но мы не женаты! — воскликнула я.
— Дорогая, согласно тому договору, он мой еще с Лилля, просто вы об этом не знали, — меня погладили по лбу. — Давайте вашу наивно-очаровательную сказку, я ее как всегда закончу.
— Почему вы должны завершать ее?
— Потому что последнее слово должно быть за мужчиной, все просто, сударыня, — рука заскользила по моему плечу.
— Хорошо, — я попыталась вспомнить старые байки, и, наконец, в моих воспоминаниях отыскалось одно сказание.
— Жил-был барон, он удачно женился, его супруга родила ему прекрасную дочь, но вскоре после родов скончалась. Девочка росла пригожей и радовала отца, но он печалился, что растет ребенок без матери; вместо того, чтобы нанять гувернантку или отослать дочь в монастырь, он решил повторно жениться, — начала я.
— И правильно сделал: хорошая невеста с приличным приданным всегда помогает развивать хозяйство, — заметил Оливье.
— Что ж вы сами не женитесь на богатой наследнице, а хотите взять девушку со скромным состоянием? — удивленно задала я вопрос.
— О, на данный момент я могу себе это позволить, к тому же вы не так бедны, как думаете: у вас есть поместье, симпатичный надел земли и сундучок фамильных ценностей; по мне, уже неплохо, — возразили мне. — Но прошу, продолжайте.
— Барону попалась женщина хитрая, вдова с двумя дочерьми от первого брака. Она обманула мужа: внушив ему свою любовь к падчерице, она уговорила его написать на будущее завещание в свою пользу и затем отравила. После новоиспеченная баронесса превратила падчерицу в прислугу у себя в доме. Девушка стирала, обшивала сестер, занималась рукоделием. А тем временем принц королевства решил жениться. Мачеха и ее дочери были приглашены на бал, а бедная девушка, когда испросила разрешения пойти туда, обрела множество заданий на тот вечер, которые она и за год не сделает, а после мачеха и сестры уехали развлекаться, а она села и заплакала…
— Точь-в-точь как вы: всегда садитесь и начинаете реветь, вместо того, чтобы подумать и заняться делом, — усмехнулся граф.
— Тогда почему вы не порвете договор и не оставите меня такую нелогичную в покое?
— Сударыня, мы прекрасно дополняем друг друга: вы своей сентиментальностью и чувственностью, я своей логикой — рвать ничего я не собираюсь.
— И тут появилась фея, она была крестной девушки и с помощью чар создала ей из тыквы экипаж, превратила старое платье в прекрасное и новое, а сабо — в хрустальные башмачки...
— А потом девушка сделала два шага, поранила себе ноги до кости осколками туфелек, у нее начался жар и она умерла от лихорадки или гангрены, — прервал меня Оливье. — Какой интересный подарок.
— Тогда золотые?
— Это все равно, что таскать железные башмаки, на ногах — долго не походишь, — снова возразил граф.
— Хорошо, пусть они будут украшены алмазами просто, — решила я.
— Действительно, простые и незатейливые туфли для девушки, которая недавно драила пол, но вы продолжайте.
— Месье?
— Да?
— А что делают ваши руки, под моей сорочкой, на бедрах?
— Простите, заслушался, — руки переместили на мой живот.
— Она поехала на бал, на нее обратил внимание принц, влюбился, пригласил на танец. Но девушка могла оставаться во дворце лишь до полуночи, иначе все чары рассеются.
— Позвольте закончить сказ за вас, — сказала граф, подавив зевок. — Девушка убежать не успела: ее разоблачили, выпороли и отправили в монастырь, чтобы неповадно было всяких ведьм слушать да стараться охмурить правителя.
— Подождите, но сказка должна была по-другому закончиться! Она убегает, теряет туфельку, принц ищет ее и, найдя, женится, — запротестовала я.
— Жениться на девушке без приданного, которая опустилась до уровня поломойки... Скажите, вы такое встречали?
— Фредегонда, — напомнила я.
— Сударыня, она была ведьмой, отравительницей, убийцей и просто лживой и скверной женщиной, так что ваш пример из истории показывает, что образование, благородное происхождение и окружающая среда, где воспитывается будущая жена короля, играют важную роль.
— То есть, если я облачусь в крестьянское платье и сабо, то стану вам уже не мила? — поинтересовалась я.
— Ну, что вы, ваше воспитание и манеры будут видны даже через грубое рубище. Хотя, если вы оденетесь в крестьянское платье, то мне придется надеть свой старый мушкетерский плащ. Мы будем прекрасно смотреться, — с иронией ответили мне. — Какой же итог вы из этого сказания для себя выявили? — спросил Оливье
— Верить в чудо... — с сомнением в голосе поведала я.
— Я то думал, вы поймете, что врать на свидании не хорошо и обманом выходить замуж.