— Нельзя, нельзя в таком состоянии! Это не мир Ада! — взвывает Челси к его разуму.
Он злостно фыркал, переминаясь на месте с ноги на ногу. Он как чудовище, перед красавицей, перед своей истинной слабостью — не может позволить себе обидеть её, страшась причинить боль и поэтому не может вообразить, что кто-то Челси причинил её. Ведь в жизни Челси этой боли было предостаточно и без него. Хоть Огастин и пытается сделать все миры для неё безопасными, но в каждом из них она познала всю силу мучительных истерзанний. И вроде он — беспощадный властелин мира, но не может уберечь такую хрупкую и беззащитную девочку от всего дерьма вокруг, как бы не пытался, как бы не лез из кожи вон.
Он пришёл в себя, обессилило рухнув на пол и опустив голову вниз, сложив руки на коленях. Смотря на него такого удручённого, опечаленного из-за неё, сердце Челси рвалось на части.
Она осторожно подошла к нему и сев на колени, обняла его со всей своей любовью.
Ведь, только любя, можно полностью ощутить идентичность страданий и мук друг друга, только любимый человек поймёт насколько мучительна тяжесть на твоих плечах. И это их мир — мир двух любящих сердец…
Глава 32
Сплоченность душой и сердцем — неземная связь двух влюбленных существ. Это лучшее, что может с тобой случиться!
Мы не долго просидели на полу у входной двери, потому как Огастин свой гнев переключил на что-то более увлекающее — секс. Задыхались от избытка чувств кричали, моля продолжать ещё-ещё. Он тянул за волосы заставляя выгибаться под ним грациозно, возбуждая обоих до головокружения. Он — дьявол моей души, он — нарушение всех возможных правил, он — мой порок. Но я готова на всё, лишь бы не прекращалась его любовь, его вожделение ко мне.
Он целовал мой живот, забирая всю боль поцелуями. Прося прощение за то, что не спас оказавшись рядом. Целовал каждую поврежденную чёрточку кожи, при этом издавая яростный рык силой сдерживая внутри себя зверя, который хотел рвать плоть так поступившего со мной подлеца. Пусть, эта надпись села тяжёлой ношей на моих плечах, в наказание за мой преступный поступок перед небесным миром и перед всеми законами природы, дабы смотреть и не забывать, кто теперь я есть на самом деле. Ведь, за всё нужно платить, за всё нужно держать ответ, что бы ты не совершил.
Мы наслаждались друг другом, как оголодавшие. Сгорали в порыве страсти, одаривали поцелуями одержимо и бешено дрожали от нетерпения. Эта ночь прошла слишком быстро, отчего мучительно тоскливо. Утром открыв глаза я не увидела рядом с собой Огастина, перевернувшись на бок вспоминая его ласки, покрываясь мелкими мурашками.
Раньше всем нутром считала жителей Ада злом, а теперь у одного выходца таю мёдом стекая по горячим рукам и обжигающим ласкам, открываясь перед ним, отдаваясь полностью. Надеюсь, предел достигнут и мы никогда в друг друге не разочаруемся, не подведём и будем целой, нерушимой вселеной. Думаю, мы этого заслужили.
Когда я пошла на поиски Огастина, то и во всём доме его не обнаружила. Сердце невольно застучало в тревоге. Куда нелёгкая его понесла? Стоило обеспокоиться, как скрип открывшейся двери привёл в трезвое состояние, и я помчалась лёгкой походкой на звук. Огастин встретил своей сияющей улыбкой на пороге, а я повиснув на шеи, впилась в сладкие губы нежным поцелуем.
— Заставил обеспокоиться, — заявила я, отстранившись от поцелуя, но продолжая висеть на шее.
— Ты наверное забыла, но пора наряжать ёлку и накрывать праздничный стол? — смеётся он указывая на большие пакеты за его спиной и замотанную ёлку в полиэтилен, а корни её были в кашпо.
— Я совсем забыла про грядущий праздник! — бью себя по лбу.
С последними событиями успела позабыть про долгожданное мероприятие, а я между прочим впервые буду встречать Новый год в мире людей. Хм, да и в небесном мире мы не праздновали Новый год, так как были заняты своими подопечными, считая, что так нужно, так правильно. Возможно, спустя прожитое время здесь, мне бы очень хотелось, чтобы каждый белый ангел испытал такое же воодушевление от всего этого антуража праздника.
— Я так рада, что мы будем наряжать ёлку! — хлопаю в ладони, искренне радуясь, совсем как маленький ребёнок.
— Знал, что тебе эта идея придётся по душе, — взяв пакеты и понёс их в гостиную.
— Ещё как по душе! Это так замечательно, даже в какой-то степени первобытно, что порой кажется это сон, — признаюсь я.
Поставив пакеты на стол, обернулся, озарив безмолвной, тёплой улыбкой, притянул меня к своей груди, поцеловав горячими губами в лоб. По телу прошлась волна дрожи от сей приятной, трепетной нежности.