Глава 37
— Что здесь происходит? — устремившись к окровавленному, согнувшемуся дугой старшему Дюрану.
Огастин перехватил мою руку, остановив, предупреждая строгим тоном голоса:
— Не смей, Челси! — злостно шипит он — Не смей, ставить под сомнение моё правление!
— Он твой брат! Как ты можешь думать о троне в такой момент? — возмутилась я.
— Обсудим это позже! — заключил он, оставаясь на гране взрыва.
Мне ничего не пришлось, как послушаться и остаться стоять на месте, рядом с Огастином. Телом овладел холодный мандраж, от которого всеми силами хотелось избавиться.
Леон не сводил с меня свой тяжёлый взгляд, тягостно дыша. Его лицо в кровоподтёках и ушибах, а шея прикована большим огненным ошейником. Когда-то белоснежные крылья — потеряли свою безупречность, лишившись половины перьев с ран которых капала кровь.
Ошейник на шее натянули, словно предчувствовали его вспышку гнева, которая последовала: он резко преобразившись в дьявола, стал вырываться, а звон цепи нещадно глушил слух. Совсем недавно и я была обладательница подобного ошейника, благодаря Леону. Только вот в ответ зла ему я не желаю, как и не желаю смерти, что сейчас кричал в его адрес народ огненного мира. Я не забуду то, что он сделал для Готье и Меган — это бесценный поступок для меня! Это значимо для меня!
— Нужно прекратить весь этот кошмар! — умоляюще проговорила.
— Леона сегодня казнят и тогда всё прекратиться, — невозмутимо резюмировал Огастин.
Дар речи меня покинул, потому как в моей голове не укладывались его слова. Мне становилось дурно с пониманием неразумности действий Огастина.
— Зачем? — только и смогла выдавить из себя я.
Дальше происходило, что-то невообразимое, такое во снах не увидеть и в сказке не придумать. К Леону стали приближаться шесть магов, они стали тянуть с него магическую энергию. Леон уже крайне слаб, поэтому оказывать сопротивление уже абсолютно не мог. За спиной Леона встали ещё два мага, в их руках блеснули огромные, огненные тесаки. По их смирной стойке, я поняла, что они стали ждать приказа короля. На что способен Огастин мне остаётся только гадать, но я как можно тщательнее старалась состряпать умоляющую гримасу лица, демонстрируя свою позицию по данному поводу, чтобы не выкинул какой-либо ерунды бушующей в его голове.
В свою очередь народ, который неустанно желал смерти Леону, наконец-то утих, с упоением предвкушая долгожданное решение. Я же содроганием боюсь услышать смертный приговор для старшего брата от младшего. Ведь, приговор прозвучит для обоих сразу, такое не забудется, с этим грузом придётся жить. Кому лучше от этой казни? Правильный ответ: ни-ко-му!
Тревожная обстановка витала в воздухе так, что эта тишина нещадно глушила. Мне, кажется, я слышу дыхание каждого, тяжёлое и неумолимое.
— Убить! — с коровьей безмятежностью вынес вердикт и ни один мускул не дёрнулся на его лице, его выбор сделан.
Маги по приказу подняли вверх тесаки и уже были готовы пролить кровь. Однако я не смогла остаться в стороне пронзительно крикнув во всё горло:
— Нельзя!
Огастин обернулся одарив взглядом диких глаз. Он был не на шутку зол и народ незримо стал отступать, предугадывая волну злости от короля. Порыв безграничной силы в нём ощущала и я, но была не готова отступать, бросая всем видом вызов.
— Пошла прочь! — разгневанно указывает пальцем в сторону Огастин. — Ты испытываешь моё не безграничное терпение!
— А что будет? Прикажешь так же казнить? — повторяю жест и тыкаю пальцем в сторону Леона, который смотрел на нас исподлобья. — Нет же разницы, кто перед тобой родной брат или любимая женщина?
— Увидите её! — махнул он двум куэнам стоящих в стороне.
— Думала, приняла внутреннего деспота в тебе, полюбила все твои изъяны, но ты удивляешь своей жестокостью каждый раз, как в первый! — выплюнула ненавистно, когда мои руки были сжаты, неприятными, потными руками куэнов.
Уходя, я тихо заключила:
— Если закончишь начатое, то я не хочу тебя больше знать!
Лицо Огастина исказилось, а у меня сердце замерло, от понимания, что у него что-то щёлкнуло в душе. Возможно, мои слова звучат слишком, но я не могу поступить иначе. Мы разные в этом и ошибка нашего воссоединения. Наверное он сейчас жалеет, что связался со мной. Жалею ли я? Жалею. Мы пытка для друг друга, нам никогда не прийти к одному знаменателю он — дьявол, я ангел, этого не искоренить из нас.
Меня оставили в одной из комнат замка на втором этаже, закрыв дверь на ключ. Сильно уставшая, с обмякшим телом легла в кровать. Сил не осталось. Выжата словно лимон, что незаметно для меня сон овладел мной.