— Постойте, я хотела спросить, если вы работаете на него…
Незнакомец сверкнул на меня таким яростным взглядом, что даже мой опутанный усталостью и шокированный всем происходящим мозг, уловил сигнал опасности:
— То есть если вы хорошие знакомые, выходит он тоже знает мою… кто я?
— А вы хотели бы, что бы он знал?
— Бог мой, о чем вы говорите! Учитель предупредил меня не раскрывать ему своего происхождения, но мне, вероятно, придется это сделать через неделю, если только он сам не узнает все раньше!
— Не узнает. И думаю, окажу вам еще одну услугу, сказав, что вы лично встретитесь с властителем Ада не раньше, чем дитя, зародившееся в теле вашей спутницы, появится на свет. О, и благородный Даниэль, да будет Господь милостив с ним, он сам отыщет вас… королева.
Подмигнув мне и бросив странный взгляд на совершенно остолбеневшую Ану, которая непроизвольно прижала руку к животу, таинственный предсказатель просто исчез.
Глава двадцать седьмая
Я не смогла бы объяснить, что именно привело меня в чувство. Не прозвучало и звука, никаких незнакомых запахов, даже воздух не колебнулся и на мгновение. Но я словно кожей почувствовала его присутствие. Тело горело огнем.
Резко сев на кровати я с неподдельным ужасом уставилась на застланную темно-зелеными атласными простынями кровать и утопающую в непроглядной темноте комнату, которая точно не была той, где я готова поклясться, что пару минут назад прилегла поразмыслить. Что произошло? Как я здесь оказалась? И что на мне за…
— Самое соблазнительное в этой Вселенной нижнее белье?
Испуганно вскрикнув, я подскочила к самому изголовью кровати, отчаянно прижимая к груди как назло выскальзывающую из пальцев простыню.
— Т-ты… как ты… где я?
Озорной и, да помогут мне все святые, соблазнительный взгляд с явным удовлетворением скользнул по моему телу, он словно поглощал меня этим взглядом от самых кончиков пальцев на ногах до макушки, а затем, плотоядно улыбаясь, пробормотал:
— Там, где я больше всего на свете хотел бы видеть тебя.
— Хотел бы? Хочешь сказать, что это все происходит не на самом деле?
— Все зависит только от тебя.
— Что это значит?
— Одно только слово, и я сделаю сон явью, Эль.
— Сон? Но я не…
— Спишь? Я разгадал маленький фокус Михаила, малышка, и погрузил тебя в сон, чтобы побыть с тобою наедине.
«Слава Богу, значит все нереально!»
«Также, как и все твои встречи с Даниэлем?» – внезапно прошептал мой внутренний голос, довольно-таки язвительно.
Отмахнувшись от странных мыслей, я снова перевела взгляд на Люцифера.
— Значит ли это, я не смогу уйти, пока ты не отпустишь меня? Разве мы не заключили сделку?
— Не совсем так, и я уже говорил, что твое слово закон, даже для меня. У меня нет желания удерживать тебя силой.
— Значит, я могу уйти? То есть проснуться?
— Если захочешь.
— Что заставляет тебя думать, что я…
За долю секунды он оказался рядом, и кончиками пальцев прикоснувшись к моей лодыжке, заставил мой голос дрогнуть:
—…не зах-хочу?
— Думаю, моя пресловутая самоуверенность, дорогая. Что же еще?
Он заставил меня взглянуть ему в глаза, и их хищный блеск обжег меня. Его теплые пальцы продолжали поглаживать мою кожу, но не двигались с места.
— Зачем ты делаешь это?
— Время пришло.
— Для чего?
— Скажи мне сама, Эль. Ты же была прилежной ученицей? Уверен, что так. Вспомни, что говорится в святых учениях христианской церкви: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать…
Словно в подтверждение своих слов Люцифер придвинулся ближе и его пальцы скользнули по моему обнаженному плечу нежной лаской, такой легкой и в то же время обжигающей, а затем его гипнотизирующий, греховно прекрасный голос зазвучал снова: –… и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, – теплый палец коснулся моих губ, будто призывая к молчанию, хотя я и не уверена, что смогла бы издать хоть звук, мое тело, казалось, жило собственной жизнью, отдельно от разума, и подчинялось лишь его воле, – и время говорить, - заправив локон мне за ухо, он склонился ниже и прошептал: