— Говори же, Эль. Продолжи.
Очарованная его нежностью и завороженная блеском черных глаз, я хрипло пробормотала:
— Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.
— Так какое время пришло, сердце мое?
Я задохнулась от волнения, простыня выскользнула из моих дрожащих пальцев и гладкой волной опустилась на пол, но ни один из нас не отвел глаз от лица другого. В тот момент я действительно осознала, что выбор только за мной. Был, есть и будет. Его можно обвинять в чем угодно, но кристально ясно, что падший ангел, склонившийся сейчас надо мною, никогда никого не принуждал следовать за собой. Ему и не нужно было. За ним хотелось идти. Куда бы он ни повел тебя. Но прежде чем даже рассмотреть такую возможность я должна понять и принять не только его, но в первую очередь и новую себя. А это значит, что пришло время…
— Правды. Ответь на мои вопросы. Честно.
Немного отстранившись, он лукаво улыбнулся:
— И получу ответы на свои? Я, между прочим, волновался о тебе.
Сглотнув, я на миг опустила глаза, а затем твердо произнесла:
— В назначенный срок.
Преувеличенно нахмурившись, он тут же поднялся с кровати, и, казалось, растворился в сумраке, окутавшем комнату, а затем, ослепляя меня на мгновение, ярко вспыхнуло пламя в камине, и я обнаружила, что мы в Ферре, в той самой хижине, только интерьер стал значительно… роскошнее, наверно. А точнее просто шикарным, по истине – логово короля. Именно логово, потому, что дикая мужественность присущая самому Люциферу наложила отпечаток на все вокруг.
— Неделя? Это так долго. Ну что же, в таком случае я требую кое-что взамен своих рассказов.
«Если таинственный предсказатель не обманул, то немного дольше…» - промелькнула у меня мысль.
Поразительно человеческим жестом он придвинул к изножью кровати резное кресло, стоявшее у окна, и сел в него.
— Что именно?
Скрестив пальцы, и кончиками ногтей касаясь уголка губ, словно глубоко задумавшись, Люцифер помолчал минуту, а затем резко бросил:
— Я отвечу на все твои вопросы, откровенно и полно, быть может даже полнее, чем тебе того хотелось бы, но взамен, ты позволишь мне самому выбирать обстановку – он изящным жестом обвел комнату, - одежду, - его горящий взгляд впился в мою едва ли прикрытую тончайшей шелковой сорочкой грудь, и время наших встреч.
— Но это невозможно, я должна…
— Это мое последнее слово. Выбор прост, да или нет, Эль.
Скрестив руки на груди, и устало вздохнув, я, удивляясь сама себе, обиженно пробурчала:
— С тобой никогда не просто.
— О, поверь, дорогая, в этом ты не уступаешь мне. Упрямица, - он протянул это слово таким тоном, словно плавил плитку шоколада, - но, как ни странно, даже это мне нравится.
Взволнованная, я подтянула ноги к груди и проворчала:
— О, какая удача!
— Обычно упрямство очевидный признак глупости, но в твоем случае… именно оно поможет тебе выбраться из тонкой паутины полуправды, которой тебя опутали. Ты не отступишь просто из принципа. И ты не глупа.
Я невесело усмехнулась:
— Не уверена, что последнее несомненно.
— Доказать? Ты, полагаясь лишь на собственные силы, выбралась из плена, а уж расставлять ловушки Лилит умеет. Ты сумела сделать или сказать что-то, пока неизвестное мне, что заставило величайшего архангела сражаться против посланных убить тебя серафимов. И ты, как это не прискорбно признавать, все еще не уступила моим весьма изысканным ухаживаниям.