— Выбором? – слегка выгнув бровь, уточнила она.
Парню было не больше двадцати, и он явно считал себя отменным образцом мужчины потому что, нимало не смутившись ее прохладным тоном, указал на переброшенные через ее руку кружевные ночные рубашки и лукаво улыбнувшись, прибавил:
— Могу лишь предположить, что ни одна из них не сможет в полной мере подчеркнуть вашего очарования.
«Очарование» точно не было тем словом, что он хотел бы произнести, судя потому, как его взгляд задержался на ее груди.
Внезапно ощутив пробуждающий вместе с вполне оправданным негодованием голод, Анабель попыталась предостеречь парнишку, грозно провозгласив:
— Вам следует поучиться манерам, прежде чем начинать работу в столь престижном месте, молодой человек. Если не хотите, чтобы я поделилась этим своим мнением с администратором, то предлагаю немедленно оставить меня в покое.
Но юный повеса, ничуть не устыдившись, нагло шагнул вперед, тем самым заставив Анабель отступить к занавешенным дорогими атласными шторами примерочным, одновременно пробормотав:
— Никогда бы не подумал, что вам известно хоть что-то о хороших манерах, красавица, от вас за километр веет развратом. Зачем же прятать такое тело под этим? – он неожиданно слегка уперся ладонью в стянутую строгим деловым костюмом грудь Анабель и, подтолкнув опешившую от такой бесцеремонности девушку, вместе с ней вошел в примерочную.
«Попалась!»
«Это уж слишком!»
Взбеленившись, словно ужаленная, Анабель отбросила в сторону груду вещей, которые намеревалась примерить всего минуту назад, и практически зашипела:
— Ты понятия не имеешь, что только что сделал, мальчишка! Ты разгневал не ту женщину, а теперь придется запл…
Она едва не задохнулась, когда щупленький с виду парень вдруг с недюжинной силой зажал ей рот ладонью и застыл, словно прислушиваясь к чему-то.
В ярости от того, что не могла вырваться, Ана изо всех сил вдавила свою двадцатидюймовую шпильку в ногу парня, заработав полный гнева взгляд в ответ. Взгляд, который вдруг показался ей до боли знакомым…
«Кровь и слезы, не может быть…»
Донесшийся из-за занавеси голос, по-видимому, пресловутого администратора магазина прервал ее сумасшедшую мысль:
— Томми, тебе не кажется, что мадемуазель вполне справится и без твоей помощи?
— Простите, месье Лювье, но этой даме никак не обойтись без меня, - с язвительной усмешкой закатив глаза, произнес паренек, и на секунду не ослабив своего захвата. − Кхм, кажется застежка на этом фиолетовом платье слишком… мм… тугая.
— Тогда, уверен, что ей не помешает и моя помощь, - на удивление спокойно произнес «месье Лювье», резким жестом отодвинув штору. Парень, чертыхнувшись, резко выпустил Анабель из рук и развернулся лицом к побеспокоившему их начальнику. Ана, резко дернувшись, больно ударилась головой о стену, но тут же выпрямилась только чтобы, задохнувшись от шока отпрянуть назад к стене. Загородив широкими плечами весь проход в примерочную, прямо перед ней стоял облаченный в костюм от Армани и вооруженный белозубой улыбкой звезды кино архангел Даниэль.
«Вот черт!» - пронеслось в ее голове мгновением раньше, чем она осознала, что пронзительный взгляд голубых глаз архангела прожигает вовсе не ее, а «милого Томми».
— Пойди прочь, парнишка, - внезапно провозгласил он возмущенно, - и не попадайся мне сегодня на глаза. Я сам принесу мадемуазель извинения за твое поведение.
Когда он перевел взгляд на нее, у Анабель не осталось сомнений, что именно ради нее он сюда и заявился.
«Какая я же все же беспечная идиотка!»
Ей оставалось лишь надеяться, что она сумеет выпутаться живой и невредимой из этой передряги.
«Он все же из светлых, да к тому же, несомненно, я знаю то, что его заинтересует. Я знаю, где сейчас Микаэла».
И стоило только этой надежде забрезжить на горизонте, как она затмилась парой грубых слов «Томми»:
— Катись обратно в рай, Даниэль.