— Мне всегда нравилось, как ты мыслишь, Молох. Без лишних сантиментов. Она хочет мое сердце, так я позволю ей самой его вырезать. И быть может...
Мечтательное выражение на лице Люцифера, заставило Молоха нахмуриться. И о чем только думал Отец? Это пророчество превратило большинство его братьев в ожидающих чуда идиотов. Хотя они и без него всегда много позволяли женщинам. И недооценивали боль. И страдания. Только они очищают. А никак не их пресловутая любовь.
Голос Люцифера вернул его на землю:
— Ты скоро сам поймешь, каково это, Палач. Я кое-что послушал в мыслях малыша Дэни. Наше пророчество было неполно.
— В каком смысле?
— Как я и сказал, Судный день приближается. Но прежде чем он наступит, каждый из нас, как Светлый, так и Темный, встретит свою судьбу.
— Будь я проклят!
Дьявол рассмеялся:
— Мы все уже давно прокляты, Молох, это только последствия.
* * * * *
— Прекрати говорить глупости, Микаэла!
— Это не глупости! Ты же сам учил меня поступать правильно!
— Правильно для тебя было бы уйти тогда с Михаилом!
— Как я могла? И, кстати, что значит второй свидетель?
— Это значит, что кто-то еще из архангелов, кроме Габриэль, выступил за то, чтобы покарать тебя смертью, как отступницу.
— И как ты объяснишь то, что серафим назвал твое имя?
— Я не знаю, но собираюсь выяснить немедленно. Как только заберу тебя отсюда.
— Я остаюсь.
— Ты – моя возлюбленная, Микаэла, слышишь меня? Не позволяй Люциферу запудрить тебе мозги.
— Как долго ты знаешь, кто я на самом деле, Даниэль?
— С того самого дня, когда впервые увидел тебя.
— И сколько мне тогда было?
— Не больше пяти.
— Если хоть что-то из всего, чему меня обучали не ложь, значит, нефилимы были истреблены еще до рождения Христа. Ты больше тысячи лет скрывал от меня правду не только о себе, но и обо мне самой. Он пусть и с корыстной целью, но помог мне разобраться во всем. И кто же из вас пудрил мне мозги, Даниэль?
— Я видел, как ты росла, Микаэла. Я знаю тебя лучше, чем самого себя. Но сейчас ты поражаешь меня. Пусть они говорят что угодно, но зачем ты потребовала признания себя их проклятой королевой?
— Я должна была обеспечить Ане безопасность. И другого способа остановить Вельзевула в его мести не было.
— Еще одно непонятное мне действие. Пусть у девушки и есть душа, но разве это остановило ее в причинении зла? Сколько душ она совратила и запятнала? Скольких мужчин довела до грехопадения? Ты не обязана защищать ее.
— Я обязана ей свободой и, возможно, жизнью. Ана помогла мне выбраться из темницы, в которую ты, Даниэль, меня поместил. Лилит могла убить меня в любой момент.
— Она бы не посмела.
— Она посмела бросить вызов Люциферу, объявив себя королевой Преисподней. Ты думаешь ей не плевать на гнев архангела?
— Я был ей нужен. И мог ее уничтожить.
— А вместо этого пошел на сделку и еще обвиняешь меня в пособничеству злу?
— Ты извращаешь мои слова. Я просто волнуюсь о тебе, милая.
Я сама не заметила насколько близко подошла к воротам в запале этого спора. Нас разделяет всего несколько дюймов. И его рука вдруг властно смыкается на моем затылке, притягивая еще ближе. Упираясь лбом в мое чело, он тихо шепчет слова, что еще вчера могли бы решить для меня все.
— Ты – свет, любимая. В тебе никогда не было и грамма зла. У тебя были тысячи причин возненавидеть всех ангелов и Небеса вместе взятые, но ты излучала лишь радость жизни, преданность и доброту. Ты покорила меня в пять лет, просто протянув руку и улыбнувшись так, словно я солнце в твоей Вселенной. Ты пленила меня в шестнадцать, когда твои крылья, я имею в виду те, что положены большей части нефилимов от рождения, так и не появились, и вместо того, чтобы сетовать на судьбу и негодовать, ты смиренно попросила вернуть тебя к людям, чтобы ты могла помогать им. И ты стала моей судьбой два года спустя, когда, переродившись ангелом, посвятила всю себя спасению человечества. Не говори же мне, что я неправ. Потому что это правда, хоть и признавать это больно. Я как никто знаю, что, если ты решила заступиться за суккуба, за адскую гончую, да хоть за самого Люцифера, значит они того заслуживают, Мика. Но это не значит, что все это мне нравится. Я люблю тебя так сильно, что не могу мыслить здраво. Я не могу позволить им отнять тебя сейчас, едва только обрел. Живую, реальную.