− Думаю, мне следует позаботиться о тебе, cher, - почти смеясь, пробормотал Люцифер, подхватывая меня на руки, − в конце концов, я виноват в том, что у тебя почти не осталось сил.
Портал перенес нас к той самой поляне, где я убила инкуба, а потом еще доля секунды и мы оказались в постели. В буквальном смысле. Он возвышался посреди королевских размеров ложа, держа меня на руках. Ферра. Хижина. Те же атласные простыни. И тот же мужчина сжимает меня в объятиях. Только я стала другой. И не намерена ни о чем сожалеть. Обхватив его шею руками, я сама первая поцеловала дьявола.
Он медленно опустил меня на ноги, не прерывая поцелуя, который с каждым биением сердца становился все более страстным. Утопая в мягком плену перин, я едва ли доставала ему до плеча и ему пришлось склонить голову, чтобы не оторваться от моего рта. Инстинктивно опасаясь лишиться близости его тела, я вонзила ногти в каменные мышцы его груди и словно сквозь сон расслышала глухое ворчание, которое вырвалось из моего собственного горла. Бог мой, я вела себя как животное! Но выражение дикого восторга, что я читала на лице Люцифера, заставило меня отбросить все сомнения. Прижимаясь к нему всем телом, я закинула одну ногу ему на бедро, побуждая к дальнейшим действиям. И он не заставил себя ждать.
− Ты ведешь себя гораздо смелее, чем я предполагал, дорогая, - прошептал он, прикусив мочку моего уха, − но не могу сказать, что мне это не по нраву.
А затем его губы накрыли мои, изучая, лаская, дразня. Я сама не заметила, как оказалась распластана на кровати, а его крепкое нагое тело прижалось ко мне сверху. Каждое прикосновение к его загорелой упругой коже обжигало. Каждая ласка словно освобождала меня от каких-то невидимых оков. Я, наконец, могла делать что пожелаю. И сейчас я желала любить его. В самом библейском смысле этого слова. Я хотела, чтобы он овладел мной. Присвоил меня. Потому что где-то в глубине моего сознания все еще звенел тревожный колокольчик, призывающий к бегству, к отступничеству. И хотя я твердо знала, что Люцифер никогда не позволит мне этого. Все же опасалась, что попытаюсь, поддамся слабости, и тогда испорчу весь свой план. И не смогу спасти ни его, ни себя. И, возможно, погублю весь мир, как и говорилось в пророчестве.
Именно поэтому я так отчаянно прижималась все ближе к его пылающему телу, умоляя без слов, даже требуя от него более решительных действий.
О небо, дай мне сил!
Эта женщина сводит его с ума одним своим существованием, что уж говорить о том, что он испытывает, глядя на нее в безумии страсти. Извивающуюся под ним от желания. Стонущую и так чутко реагирующую на каждую ласку.
Он сжал пальцами ее сосок, чтобы в очередной раз насладится идеальным прогибом ее спины. Затем сомкнул губы на другой груди, пока его пальцы отправились исследовать сокровище, скрытое между ее бедер. Две розовые складочки. Гладкие. Скользкие от ее сладкого меда. Совершенные.
Стоило его пальцам скользнуть между ними, как Эль протяжно застонав, открылась ему. Так доверчива, так невинна. Хотя и неплохо подготовлена, мелькнула шальная мысль, ах, да, она ведь живет с суккубом.
Уже испытывая нетерпение, хоть и намеревался ласкать ее часами, прежде чем удовлетворить собственную страсть, Люцифер отыскал маленький бутончик, который совсем недавно ласкал губами.
− Ах...
Вот и он. Средоточие ее наслаждения. И он намерен продлить его на...
− Пожалуйста, Фер!
Опешив, он застыл на мгновение, но не сумел оторваться от ее тела.
"Почему ты назвала меня так?"
Единственным ответом стал очередной полустон-полувздох, сорвавшийся с ее губ.
Эль казалась полностью поглощенной своим удовольствием, так что он решил оставить разговоры на потом. С еще большим напором он впился губами в полушария ее груди, выписывая круги на ее потаенной плоти подушечкой указательного пальца. Когда она начала дрожать и ее пальчики впились в его бицепсы с недюжинной силой, он лишь удовлетворенно заворчал.
"Вот так, моя сладкая. Не сопротивляйся!"
Она и не стала. Внезапно скользнув рукой вниз, она обхватила его член своими прохладными пальцами, вырвав непроизвольный стон уже из его груди. Ему ничего не оставалось, кроме как позволить ей это.