- Тебе лучше знать, брат. Скажу лишь это как-то связано с людьми.
Алистер. Понимание как молния пронзило Люцифера. Ангел смерти доложил Отцу о встрече у ложа убитого.
- Но ведь я действительно ничего…
- Отец наказывает тебе провести сорок дней здесь, в одиночестве. Обдумай свое поведение и приготовься к встрече с ним по истечении этого срока.
- Но я мог бы и сейчас разъяснить…
- Оставь свои объяснения на потом, брат. И не гневи Отца еще больше. Теперь мы должны оставить тебя.
С этими словами оба ангела отступили на шаг назад. Внезапно внимание Люцифера привлекли голубые нити в руках Михаила. Он недоверчиво прищурился:
- Это то, что я думаю, брат? Неужто у Отца так мало веры в меня?
Сети Михаила были призваны блокировать способность ангела к перемещению, удерживая его в определенном месте и времени.
- Это моя инициатива, Фер. Я беспокоюсь о тебе, брат, пусть вернется ясность твоему разуму и благодать снизойдет на сердце твое.
Спустя мгновение его братья ушли, а он оказался на сорок дней заперт в собственном доме, терзаемый сомнениями, злостью и отчаяньем.
Наконец Отец призвал его:
-Ты ослушался моего слова, сын мой. И за это понесешь заслуженную кару. Но прежде я позволю тебе узреть истину, недоступную прежде твоему разуму, ибо не по злому умыслу, а по недомыслию был совершен тобою сей проступок.
- Отец, я не вмешивался в судьбу того человека, а лишь наблюдал за людьми пытаясь уразуметь их подлинную сущность. Так за что же я должен быть подвергнут наказанию?
- Ты лишь незримым своим присутствием причинил немало вреда, Люцифер. Мое слово всегда было чтимо тобою, отчего же теперь ты усомнился в нем, сын мой?
- Ибо ты ослеплен этими своими созданиями, как никакими прежде, Отец. Ты превозносишь их достоинства, но я смотрел на них и не увидел ничего достойного и прекрасного. Они нарушают твои заповеди, не чтут заветов и погрязли в грехе. Отчего же Ты отвратил свой взор от тех, кто всегда почитал Тебя и внимаешь тем, кто отвернулся от Твоего света?
- Это ты ослеплен гордынею и самолюбием, ибо ты смотрел, но не видел. Частичка Света моего заключена в душе каждого из них, но она не сверкает на солнце подобно красе твоей, а тлеющим угольком мерцает в глубине. Однажды он разгорится ярким пламенем и тогда возрадуется сердце мое.
Что он мог ответить на это? Отец не хотел слышать его объяснений.
Глава одиннадцатая
Глава одиннадцатая
Ана позволила своей фантазии увлечь себя так далеко, что потеряла ощущение реальности. Она забыла о том, где находится и с какой целью. Страсть была ее путеводителем. Она могла думать лишь о губах Принца, сладость которых ей уже довелось ощутить однажды. Она представляла, как они сомкнутся на ее груди, как его язык жаркой лаской обожжет ее мягкую плоть. Как его руки властно обхватив ее податливое и такое нежное тело прижмут ее к его, жесткому и твердому. Как его мускулы, игру которых она наблюдала у зеркала, будут перекатываться под ее пальцами. И как, наконец, он заклеймит ее своей плотью, пронзив трепещущее лоно, и вознеся ее на вершину блаженства.
Вельзевул застыл, пораженный увиденным. Она была великолепна. С искаженным от дикой первобытной страсти лицом она извивалась всем телом, оглушенная и ослепленная, волнами накатывающего на нее наслаждения. Она была всецело поглощена им. Девушка расстегнула молнию спереди, и сейчас даже в полутьме он отчетливо видел, как ее длинные пальцы отчаянно теребят розовые вершинки сосков. Ее ноги были согнуты в коленях и разведены в стороны. Другой рукой она ласкала клитор, потирая его сквозь красный латекс своих брюк. Он, и, не видя, знал, что шов касается ее плоти как раз так, как нужно. Определенно она знала, как доставить удовольствие не только мужчине, но и себе самой. Резким движением она вдруг запрокинула голову, одновременно скрестив ноги и задрожав всем телом. Ее жемчужные зубки впились в пухлую нижнюю губку, сдерживая стоны удовольствия. И ему до безумия захотелось сделать так, чтобы она выкрикнула его имя в пароксизме оргазма. Он знал, что это его она представляет овладевающим ею. Что это он распалил ее страсть. Ибо Вел не удержался и осторожно заглянул в ее сознание. Увидев образы, мелькавшие там, он едва не отпустил контроль. Только железная воля и осознание того факта, что она в любом случае не покинет этой комнаты прежде, чем он осуществит все свои желания, помогли Вельзевулу справится с искушением. Сначала дело, а потом удовольствие.