— Поторопись, Анабель!
Резкий окрик Лилит заставил девушку встряхнуться и преодолеть оставшееся до двери расстояние.
— Не натвори глупостей, Лили, ты же теперь знаешь, с чем связываешься! – голос принца звучал предостерегающе и как-то даже взволнованно. Ему нравилась Лилит поняла Ана в тот момент. И он не хотел, чтобы с нею что-то случилось. – Ангел тебе не по зубам, дорогая, Люцифер уничтожит любого, кто посмеет тронуть волос на ее голове!
«Что за ангел? Да что здесь вообще происходит?»
Мысли Аны в конец запутались, и она уже решила, что благодарна баньши за оставленный подарок.
«Больше всего ненавижу, когда меня используют».
А судя по всему так и было. Она должна все вспомнить.
Как только окажется в безопасном месте.
Рука Лилит обхватила ее предплечье, и Анабель поняла, что они уже начинают перемещаться, но прежде бросив, на Вельзевула насмешливый взгляд, мадам произнесла:
— Тебе лучше бы побеспокоиться о своей голове, Вэл, да и ему тоже! Я оставляю тебе небольшой подарок, когда обнаружишь - не пытайся звать на помощь, потому что обитель пуста. О, и, правда, же моя Далила прекраснее, чем та, что ты знал прежде?
* * * * *
«О да, Эль».
Он вовсе не собирался набрасываться на нее вот так, вернее он предполагал, что такое может произойти, но решил, что стоит сдержаться. И не смог.
Впервые за всю свою бесконечную жизнь, и ангелом небесным, и просто падшим, и королем Преисподней Люцифер сорвался и… совсем не жалел об этом.
Потому что это блаженство стоило того, что за собой повлечет. А повлечет оно ее неминуемые угрызения совести и еще более яростное сопротивление своему предназначению. Он знал об этом и пытался избежать, честно пытался, но ему так сильно нужно было обнять ее.
Все эти дни необъяснимая тоска сжимала его внутренности, а потом еще и пришлось наблюдать за тем, как она нежничала с Даниэлем. О, по-видимому, все терпение он сжег там, пытаясь не выпустить архангелу кишки и не обломать крылья.
«Она – моя», - твердил он сам себе, в то время как Микаэла сияющими глазами пожирала его брата. – «Это ничего не меняет».
Но оно меняло, это странное чувство, которого он никогда не испытывал, что-то ломало в его сознании, пробуждало худшие из инстинктов.
«Покори, сломай, забери у нее все. Пусть знает, кто ее господин».
Вот это уже было опасно для нее, именно поэтому он старательно держался от нее подальше первые несколько дней.
И вот теперь она таяла в его объятиях, плавилась под его поцелуями, словно невыносимый жар, бегущий по его венам, передался и ей.
«Она поймет и примет тебя, единственная».
И он знал, что Эль сможет.
Сам не понимал своей слепой уверенности, но знал, что это так, чтобы там не говорил Даниэль. Эта девушка – его анхеликель. И он не на одном из сказанных ей перед поцелуем слов не покривил душой, пусть у него никогда ее и не было. Она – его сила, его мощь и его проклятие. Но с последним он как-нибудь разберется. И ради того, чтобы безраздельно обладать ею, он пойдет на многое, если не на все.
«Остановись, прошу, остановись… ахх…»
Это был звук капитуляции, о которой красноречиво свидетельствовали и ее нежные пальцы, ласкавшие его затылок, чего, похоже, сама Микаэла вообще не осознавала.
Мысленно улыбнувшись, он только усилил нажим на ее губы, скользнул языком в шелковистую сладость ее рта и вместе с нею затерялся в безграничном удовольствии.
Все мысли разом вылетели из головы. Он парил в незнакомых ощущениях… горькая сладость, нежная боль, щемящая нежность. Ад и рай в одном флаконе.
Мощнейший поток энергии за спиной и ошеломленные возгласы заставили его остановиться. Поднимая голову и отрываясь от ее пленительных губ, дьявол точно знал, что кто-то за это очень дорого заплатит. Своей чертовой головой.
Когда Люцифер прервал поцелуй, и нежно освободившись из ее объятий, развернулся к ней спиной, ошеломленной Микаэле понадобилось несколько, поистине бесконечных мгновений, чтобы прийти в себя.
«О Боже, я… целовала дьявола. Снова».
Но в прошлый раз я хотя бы понятия не имела, кто он.