Так что же произошло?
— У нас есть более важные дела, брат, - голос Хэма, как и всегда звучал низко и хрипло, но к безмерному удивлению Эша, в нем не слышалось больше той леденящей холодности, что прежде.
«И он назвал меня «братом», впервые за всю нашу жизнь».
— Ты прав, но я хочу быть уверен, что однажды, когда все уладится, ты, наконец, поговоришь со мною.
Хэм лишь загадочно усмехнулся в ответ.
— Однажды.
А затем перевел взгляд на огромные, обитые золотом двери личных покоев Вела, единственное место, которое они еще не осмотрели, и в его бездонных глазах заблестели лукавые искорки:
— Что же, вторгнемся в святая святых.
* * * * *
Я удивлялась теперь, как могла подумать, что Габби – чудовище, словно ласковый котенок гончая жалась к моим ногам, и утробно завывала, поскольку я гладила ее по загривку. Суккуб не соврала, произнеся обет, я установила с нею связь, такую мощную и четкую, какой не испытывала прежде. Разве что… нет! И она была обоюдной. Даже не понимая ее языка, я улавливала настроение и мысли Габби, словно на радар. Сейчас она была счастлива и довольна, а еще голодна. И вот это меня слегка смущало. Откуда мне знать, чем кормить адскую гончую?
Насмешливый голос Анабель, раздавшийся из пролома в стене, который образовала моя новая питомица, заставил меня вздрогнуть:
— Не стоит беспокоиться, моя королева, думаю на пути из этих катакомб ей не раз представиться случай перекусить.
Я разве произнесла это вслух? Похоже на то.
Я окинула девушка изучающим взглядом. Что же, она действительно могла быть лучшим суккубом Лилит. Ее природная, о да мне пришлось воспользоваться своим даром, больше я не могла доверять простому зрению, красота сияла, словно редкий бриллиант, и камень как следует, огранили и обработали. Она выглядела так, словно только что сошла со страницы модного журнала, а не вышла из грязной тюремной камеры. Но главное я заметила кое-что, отчего мои брови поползли вверх, кое-что, чего просто не могло быть, но оно было. Вернее она была. У Анабель де Мортиньи была душа.
— Но как? – не смогла удержаться я.
Девушка ответила мне недоуменным взглядом.
— Очень просто, чтобы вырваться отсюда нам придется преодолеть целых девять уровней пещер, которые сейчас битком забиты восставшими. Габби точно отыщет, кем перекусить.
— Ах… Но я имела в виду не это. Твоя душа. Как тебе удалось сохранить ее?
Девушка смутилась.
— Ах, это. Лисса. Она умерла ради этого.
В голосе суккуба было столько боли, что я не решилась расспрашивать.
— Это бесценный дар. Но думаю излишне говорить об этом. Думаешь, она сможет сломать решетку?
Габби неодобрительно заворчала при этих словах, словно ее задело мое недоверие.
Ана улыбнулась.
— Думаю, девочка очень хочет доказать, что ты зря сомневаешься в ее силе.
Я не смогла не улыбнуться в ответ.
— Что ж, тогда пора выбираться отсюда. О, и еще одно, больше не называй меня королевой. Я Микаэла.
— Грубое имя, - фыркнула Ана, - можно я буду звать тебя Эль?
— Я не… - на мгновение, задумавшись о причинах по которым это мне не нравилось, я, все еще продолжая улыбаться, кивнула в ответ: - Ты же француженка, не так ли? Тогда это естественно.
«И потреплет кое-кому весьма самоуверенному его стальные нервы».
* * * * *
«Вот ведь маленькая сучка, - мысли Вельзевула метались от ярости к несвоевременному веселью, а затем сменялись мрачными планами мести, - так умело провести меня не удавалось еще никому! Да еще и разыграть такую святую невинность, просто уму непостижимо! Шлюха!»
Хотя если рассудить здраво она суккуб, и он сам виноват в том, что увидел «красоту» там, где ее не было и в помине. Девчонка просто сделала то, что умела лучше всего. Соблазнила его. Причем весьма умело. Если бы не козни его гордой Королевы проклятых, из-за которых он может в буквальном смысле лишится головы, Вел, мог бы признать, что действительно провел одну из лучших ночей в своей бессмертной жизни в постели с Аной.