— Положи ковшик… — показывая на кухонную утварь глазами, попросила её.
— Ты от темы не уходи… — не послушалась она меня, а зря.
— Галь, вот бывает такое… — начала я.
Подруга впилась в меня взглядом, опасно прищурив глаза, что говорило — не верит, начало не впечатлило.
— Короче, жених тот, к кому ты меня послала…
Раздался уже знакомый звук упавшего ковшика.
— Ну я же предупреждала.
— Да что там у вас происходит?! — вновь заглянула Полина и остановила взгляд на Гале, которая стояла в ступоре и то открывала рот, то закрывала.
Наверное, не могла определиться: начать матом ругаться или продолжить допрос. М-да, нелёгкая для неё дилемма… Начальница, недолго думая, подошла и сама подняла кухонную утварь, с волнением смотря на подругу. Тут она отмерла и выдала загробным голосом:
— По ходу дела я самолично подруге свадебный хомут на шею надела.
— Чего? — не поняла её начальница.
— Замуж она выходит, причём вчера об этом даже не заикалась.
И тут опять — бзынь!
— Да что же это такое?! — возмутилась я и подняла многострадальный ковш.
— За кого? — присоединилась к допросу Полина.
Вот не пойму их, что так всполошились? Ну, выхожу замуж. С кем не бывает?
— За Лютова Егора Александровича, — решила сразу сказать, кто жених. У Полины глаз дёрнулся. Я уже начала злиться. — Что тут удивительного? Мужик красивый, брюнет с изумрудными глазами, почему я не могу влюбиться в него?
— Он хозяин нашего ресторана, — ошарашила меня начальница.
Что?!
Тут у меня руки ослабли, и ковш непременно упал бы, но тут мы дружно кинулись его ловить. Общими усилиями поймали и взгромоздили на стол, так, на всякий пожарный.
— В общем так, — начала Полина, — сейчас работать, через полчаса жду вас на перекур.
— Так мы ж не курим! — возмутились в унисон мы с Галей.
— Так и я не курю, — строго посмотрела на нас Полина. — Но что-то мне подсказывает, скоро не только курить начну, но и пить. С такими-то новостями!
Потом с таким состраданием на меня просмотрела, что мне самой стало себя жалко. Покачав головой, выдала:
— Прибрали-таки к рукам нашу голубку белую. Говорила я тебе, Мила, брейся налысо, глядишь и не приметят. А тут вот как вышло, сам Лютов сцапал.
— А что с ним не так? — тут я уже начала волноваться.
— Мила… — начала она.
Вновь этот жалостливый взгляд и контрольный выстрел в голову:
— Это ж чем ты так Бога разгневала? Вот чёрт! — обречённо махнула она рукой и удалилась.
— Может, и правда стоит выпить? — напряжённо спросила Галя, ища глазами коньяк.
— Не, я со спиртным не дружу, — тут же отказалась.
Хотя сейчас мне первый раз в жизни захотелось выпить рюмочку чего-нибудь крепкого. Их реакция меня немного вернула к жизни. Мало того, что я чёрт знает какой договор подписала, оказывается, что и жених, судя по реакции Полины, весьма своеобразный.
— Я тоже, пожалуй, откажусь. Мозги светлые нужны…
— Зачем? — напряглась я.
— Будем думать, как тебе помочь. Я тебе хомут надела, я его и помогу снять. Вот это я тебе помогла! — всплеснула она руками, сокрушаясь.
Я, конечно, благодарна подруге за желание помочь, но это не мой случай. Договор подписан — не отыграешь.
— Галь, — беру её за руку, — не нужно меня спасать. Действительно всё нормально.
— Я по глазам вижу, что ни черта у тебя не нормально! — взвилась она.
— Это всё из-за сестры, перенервничала, вот и не выспалась. А в остальном, поверь, всё у меня хорошо. Сходим на перекур, и ты поймёшь, что спасать меня ни от кого не нужно.
— Ну-ну… — пробурчала она себе под нос.
И мы принялись за работу.
Мне как раз хватило времени, чтобы придумать более или менее правдоподобную историю нашего знакомства. Через полчаса, как и договорились, пошли в комнату отдыха, там ждала нас Полина. Только вошли, она сходу начала:
— Мила, у тебя пятнадцать минут, чтобы объяснить, что за хрень происходит! Как ты умудрилась на Лютова нарваться?
— Это я её подставила… — тут же принялась каяться подруга детства.
— Да прекратите вы! — решила прекратить бесполезный разговор. — Сейчас я вам всё объясню, и вы поймёте, что устроили панику на ровном месте.
Группа «спасения» резко замолчала, решила дать мне слово. Полина и Галя сели на диван, а я напротив них в кресло. Это выглядело так, словно я обвиняемый на суде, а они присяжные, которые будут решать мою судьбу. Только в моём случае они мне лишь навредят своей помощью. Правильно говорят: не просят — не лезь.