Постепенно все наладилось. И лишь изредка Марон невольно настораживался, — Элис играла с ним. Или только казалось? Вот и в этом году она вдруг загорелась идеей перебраться к Лос-Анджелесу, хотя и знала, что Маркус может воспротивиться. Странно, но на просьбу брат ответил согласием, пояснил, что хочет в чем-то проверить своего Ангелочка. Только в чем?
Элис вздохнула. Периодически после удачной охоты, когда свежая кровь подпирала горло, возникали видения о "ней". Любопытство разбирало Элис, но следить за Анной постоянно было невозможно. Хоть иногда, хоть одним глазком. А любопытство усиливалось, и так и подмывало отправить парочку подставных душ, чтобы выведать, что же на уме у этой дурочки. Нельзя. Она почувствует. Поймет.
Две огненные девочки и такие разные. Иногда Элис задавалась вопросом, смогли бы они подружиться или наоборот — враждовали бы, как два сумасшедших единокровных Вампира?
Не важно. Все это уже не важно. Просто любопытство, которое совсем скоро станет лишним. Потому что не о ком станет любопытствовать.
***
В последнюю неделю ранним утром в парке Анджелес все чаще стелился густой туман. Кое где он золотился мелкой пылью, невидимой людскому глазу, собирался плотными сгустками, временами похожими на призрачные тени. Живой и теплый, — если бы только можно было к нему прикоснуться, — он дымом мчался по лесу, невесомыми языками слизывал росу с шершавой коры, касался мягкого мха и пружинящей лиственной подушки.
В этот рассветный час на слегка утоптанной тропинке появлялась молодая бегунья в темно сером костюме, теряющемся на фоне высоких темных стволов. Частое дыхание жгло легкие. Влажный стылый воздух давил горло и бегунье, наверняка, хотелось остановиться и передохнуть. Нельзя. Если поддаться, позволить себе слабость, то духи вновь ощутят мертвенную прохладу воздуха. Потому что жизнь им дает только ее усталость, только жар крови, бешено гоняемой по телу.
И Анна спешила вперед, проглатывала усталость, оставляя позади метр за метром. Наконец, остались позади необходимые для равновесия километры, и она остановилась, тяжело дыша, уперлась рукой в дерево. Стоять нельзя, но вампирша, редко позволявшая себе поблажки, сегодня решила схалтурить.
Она упала на жухлую траву, через десять минут сердце сдавло невыносимой болью и потемнело в глазах. Появилась судорога в кончиках пальцев, сжатие в горле и ощущение песка в легких. Ну, и что? Все, что было нужно, она уже сделала. Скорость породила в крови огонь, который с жадностью проглотили ее же духи, — подчиненные и привязанные былыми смертями.
Теперь они свободны на несколько часов. Конечно, Анна могла призвать их в любой момент. Но сейчас ранее утро, опасности не предвидится, ведь вампиры расползлись по домам, а мешать духам просто так, ради собственного удовольствия, она не любила.
— А я все думал, когда и где ты занимаешься? — голос Маркуса застал Анну врасплох.
Еще не сообразив, что произошло, она открыла глаза, мгновенно вскочила и, развернувшись, заняла оборонительную позицию.
— Спокойно, я не с войной, — Верховный развел руки, повернув к ней раскрытые ладони. Анна выдохнула, чуть расслабилась.
— Ты напугал меня, — ее голос дрогнул от сбившегося дыхания, горло еще саднило после утомительного бега и очень хотелось пить, но при нем она не решалась этого сделать.
Вампир улыбнулся, сделал несколько шагов, коротким взглядом скользнул по лесу, поднял с тропинки ветку и повертел ее в руках. Анна гадала, что и как он проверяет. Пару его трюков могла угадать, но неоднозначный Хозяин все время умудрялся действовать непредсказуемо.
Маркус пристальнее изучил замерший лес, и Анна поежилась. Души! Она же их отпустила, а Верховный еще не должен знать, что она с ними научилась договариваться. Вампирша сглотнула, нервно осмотрелась.
— Ты не одна? — сразу же спросил Марк.
— Одна, — как угадать, видит он их или нет, если вместо эмоций глаза его подернуты льдом? — Просто ты так тихо подкрался, теперь переживаю, вдруг здесь еще кто-то есть?
Маркус сосредоточился и внимательный взгляд на несколько секунд стал отрешенным.