["Ну же, Ангел, поверь мне!"] Переплетение ног, скользящее, дразнящее движение в томном желании абсолюта.
["Я позволяю тебе верить, всегда оставаясь позади, контролируя, поддерживая и смягчая каждое твое падение. Доверься мне. В моих движениях нет фальши. Я перед тобою почти честен."]
Анне кажется, что она слышит его шепот, и ей так отчаянно хочется верить. Но стоит остановиться... Маркус не дает опомниться: близость губ дразнит сандалом и терпким запахом благовоний, ладан оживает на его выдохе. ["Не надо, Маркус". "Не бойся, со мною ты не упадешь никогда",] — он снова и снова подтверждает сказанное глазами, подкрепляет их общими движениями тел, повторяя танец заново, выжидая, пока Анна не расслабится, не поймет, что падать и летать не больно.
Круг, еще. Он прижимает ее спиной к себе. Кружение так стремительно, что пробуждает пламя: Ангел поджигает крылья, сдаваясь тьме, обхватывая ее ногами, изгибаясь в торжествующем эротическом разврате. От огня жарко. В руках Маркуса Анна почти невесома, — четкие жесты Вампира делают ее едва осязаемой, вертя, как бумажной балериной, роняя, дают возможность передохнуть, очнуться, понять, что пугаться поздно, — все уже предрешено.
Она испугана и измотана. Так хочется ему верить, обнажить себя, чтобы позволить приручить и закружить в безумном танце. Шаг, полет и снова круг за кругом.
["Верь мне, Ангел, я весь твой!" "Я верю, если я с тобой".]
Анна расслабилась на его руках, повисла, изогнувшись назад, касаясь волосами пола. Он держал ее на полусогнутом колене, прижавшись губами к источнику света в том месте, где билось сердце.
["Я верну тебе покой. Верь мне только, Ангел мой..."]
Глаза Маркуса снова меняли цвет. В них проступала земля, и небо теряло очертания облаков. Он так боялся стареть и умирать, мечтая, как раньше, жить вечно. Но разве это стоит ее жизни?
— Прости, я увлеклась, — Анна очнулась и смущенно засмеялась, пряча неловкость за веселостью.
Вампир приподнял ее, чуть задержав, чтобы успеть вдохнуть запах волос.
— Мне кажется, ты хотела уехать, — заговорил он, ослабляя объятья и уходя ближе к выходу.
— Откуда ты..? Да, я хотела, но...
— Куда?
— В тайгу.
— На Родину потянуло? А щенки? Разве их можно оставить надолго?
— Можно. Я ведь не навсегда.
— Я присмотрю, — задумчиво сказал Маркус, — если ты позволишь, — он подождал, Анна молчала. — Озеро приглянулось?
— Да.
Верховный долго смотрел на нее. Не так она привыкла, не изучая все тело, взгляд приковало только лицо.
— Хорошо, — сказал он и отвернулся. — Идем, отвезу тебя домой. Теперь ты знаешь, что можешь справиться с болью сама. Только чаще вспоминай, как танцуешь, — он захлопнул за нею дверцу машины.
"Как я с тобой танцую", — мысленно поправила Анна и улыбнулась.
***
Свита получила задания и осталась дома, а Анна уехала. Призраки древних шаманов на полуострове не появлялись, не отпирали двери прошлого, показывая то, что давно минуло. В густых предутренних и вечерних туманах не рождали тени, так похожие на призраков-вампиров.
Вокруг стояла тишина, прерываемая криками птиц, писком грызунов, далеким плеском волн и воем или рычанием. Анна слушала эту тишину, прикрыв глаза, растворяясь в свежем воздухе, лишенном людского духа, и представляла, что же будет с ними дальше.
А потом вертолет привез его, и Анна подумала, как было глупо надеяться, что Маркус оставит ее одну. Она слышала, как громко хлопают лопасти, подымая вверх железную птицу, как шуршат камни под поступью Вампира. Ангел не шевелилась. Она так и осталась сидеть неподвижно на холме на самом высоком и большом камне, глядя на воду Байкала, покрытую мелкой рябью волн.
Маркус подошел ближе, тихо сел рядом.
— Не против, если я помешаю тебе?
— Разве у меня есть выбор? — Анне хотелось съязвить, но покой был так велик, что не хотелось омрачать его склокой.
— Я не мог тебе не сказать, — начал Маркус. — Антон собрал документы. Есть улики... которые указывают, что ты... способствуешь некоторым смертям.
— Наказание?