— Анна! — окликнул ее Марон и прожекторы ослабли.
Она повернулась. Дуло пистолета уперлось ей в лоб, вампир стоял и равнодушно смотрел ей в глаза.
— Я ее не отпущу, — сказала она. Моргнула и образ вампира поплыл перед глазами.
Выстрел разбил тишину, на лицо Элис упали осколки черепа, жирный мозг и тело вампирши. Женщина хрипло взвизгнула, дернулась, истерично стараясь выползти из-под трупа. Марон подал ей руку, рывком поднял на ноги.
— Говорил тебе: учись драться, — нахмурился он.
— Они должны были помочь, — прохрипела Элис и зло посмотрела на золотистые души, скопившиеся за спиной верховного. Они склонили головы, рассыпались туманом и поползли к ее ногам. Больше таких оплошностей не будет!
***
До Собрания оставалось три часа. Маркус беспокоился. Анна должна была позвонить, когда приедет в свой дом, но звонка так и не было, а щенки сказали, что она уехала вчера. Души ничего ему не говорили, и Вампир испытывал острую скулящую тоску, словно что-то оторвалось от его души и исчезло. Целый день его мучала нервозность, рваные, дерганные движения и сумбур мыслей. На языке чувствовался солоновато-древесный привкус сухой крови, который не перебивался едой, а духи пахли нефтью. Маркус закидывал голову назад, закрывал глаза, но сознание не ускользало. Что изменилось?
Он входил в "Метрополь" с чувством, что теперь ничего не изменится, что он утратил что-то очень важное, и пути назад нет.
— Марк, на тебе лица нет, — шепотом сказал Павел.
— Не выспался. Пил всю ночь и... девочки, — буркнул Верховный.
— Девочки? Не похоже, — подмигнул каратель.
— Их было много, — вяло пояснил Вампир, сощурившись, чтобы изобразить остатки дурмана. — И они были не только пьяны. Понимаешь? — он подмигнул. — Я, наверно, отравился.
Больше Павел ни о чем не спросил, в зал стали прибывать вампиры, Антон приехал последним. Собрание, на которое все приехали, чтобы увидеть шоу Анны, началось. По устоявшимся традициям, вампиры по очереди приносили Верховному бумаги с записями и, коротко пожав руки захватом, уходили на место. Так Маркусу передавались их души: вампиры несколько секунд держали его за предплечье, соединив вены на запястьях, призраки становились змеями и переползали за спину Верховного.
Но сегодня его не радовало происходящее. А когда двери распахнулись, и вместо Анны в зал вошел Марон с Элис и скудной свитой, Вампира затошнило. Горечь подымалась из желудка и неприятно подкатывала к горлу. Марк сглотнул.
— Брат мой, сейчас ты будешь благодарен мне по гроб жизни, — широко улыбался младший верховный. — Я кое-что для тебя сделал.
По его довольной улыбке и счастливому лицу Маркус понял. А еще Элис... Если бы ничего не случилось, она бы так не сияла!
Маркус владел лицом, поэтому и стоял, безмятежен и равнодушен; но то, что творилось у него внутри легко рисовало воображение Антона. За Элис толпой шли духи Анны! Только у нее они обладали лицами. И как бы эта тварь не пыталась то же сделать со своими призраками, сколько бы Маркус ее не видел, у нее ничего не получалось! Тупые, безжизненные, забитые, они серыми бесформенными клубами собирались за ее спиной. Да, перед другими вампирами она легко рисовала иллюзии, но Верховный, настоящий Верховный, всегда видел ее души безликими.
А сегодня она шла, распыляя золото и пламя, вычерчивая сытыми призраками на стенах знакомые письмена, заставляя их плясать на балконах и в подсвечниках. И нельзя развязать войну, — они сами заключили перемирие, — только ждать, что расскажут, и не смотреть на призраков, среди которых может мелькнуть лицо Анны...
— И что же ты сделал? — без особого интереса спросил Маркус.
Марон подмигнул, сияя, как новая монета, подошел ближе и потянулся к уху брата:
— Я убил твою Анну, — прошептал он, чтобы пока никто не знал. — Но не спеши меня осуждать, я спас тебя.
Маркус почувствовал, что брат ждет его реакции. Ждет, когда он нападет, с яростью круша все и вся. Но Вампир, сжимая в груди боль и желание мести, лишь холодно посмотрел на него.
— И в чем же она была виновата, — спросил он. — Надеюсь, ты понимаешь, что не имел права просто так убить моего Ангела?