Они шли по скудным осенним лугам, простирающимся до кромки лесов. Хоть и был только конец лета, но травы уже иссушило солнце и жухлый покров вызывал уныние. А по левую руку от вампиров сливались воедино море и небо. Было пасмурно, хотя еще пару часов назад солнце светило ярко и горячо. Крики поморников стали глуше, чайки перестали охотиться, но Анна не чувствовала, что близится шторм.
Поначалу она опасалась выходить наружу, но Маркус, видя ее сомнение, взял за руку, успокоил и вывел за собой. С той минуты он не выпускал ее пальцев, положив их на сгиб своего локтя. Иногда рассеянно потирал ее ладонь, словно не замечая, как вампирша подергивалась, пытаясь высвободиться. Она хотела бы послать его к черту, а еще лучше — ударить, но опасение, что игру, которая должна будет привести к его влюбленности, придется начать сначала, останавливало ее.
— Так... что тебе снилось? — осторожно уточнила Анна, когда Маркус рассказал ей, что ему стали сниться странные сны, а уже потом он увидел заметку в газете. И что-то подсказывало, что на это стоит обратить внимание.
— Это были скорее эмоциональные картинки. Страх, потеря, — что-то такое.
— Я подумала, что на эти эмоции откликнутся быстрее.
— С чего вообще ты придумала эту... работу? Пропала на полтора года, никто не мог тебя найти. Знаешь, найдись ты на полгода раньше... придушил бы тебя, — он остановился, развернул вампиршу к себе, посмотрел в глаза. Пристально и долго. — Мне было неспокойно. А поскольку найти тебя я не мог, — ты же научилась скрывать истинный цвет душ, — можешь представить, каково мне было держать себя в руках.
— Мне нужно было побыть одной, понимаешь? Я предупреждала...
— Скажи мне, кроме страха, я хоть раз заставлял тебя испытывать боль? Я тебя мучил, делал тебе гадости?
— Нет, — губы Анны дрожали, сердце замерло, пропуская удары.
— Тогда какого черта ты от меня бегаешь? — голубые глаза потемнели. — Я и так даю тебе свободу, взамен требуя лишь отчет о том, где ты находишься. С видениями ты не справлялась, когда исчезла. Что я должен был думать?
Анна молчала.
— Ты сама ищешь ответы на свои вопросы, думая, что я ни о чем не догадываюсь. Так я тебе отвечу, — его глаза вдруг почернели, из них туманом поползли змеистые очертания. Анна, и так краснеющая от вины, отшатнулась, когда в зрачках Вампира отразился череп и смертельный оскал.
Она совсем забыла о контроле над телом и душами, а ужас в ее глазах стал таким явным, что его не смазали выступившие слезы. Духи зашептали множеством голосов, растянулись в длинные огненные перья, всклокоченные за спиной Анны невидимым ветром.
Ей показалось, что глаза остекленели, завертелись картинки прошлого: каменный стол с вязью из древних букв и витых веревок, чаши с темной водой, которая расходилась кругами, отблески огня, люди, перья, запах гари и дерева, горящих трав и моря.
Бам! От барабана затряслись внутренности. Бам! Тело вошло в резонанс со звуком, задрожало в припадке. Бам! "Не верю...", — прошептала Анна, зная, что поверит. Горло схватил спазм.
Все исчезло в темных глазах Вампира.
Маркус моргнул и ощущение струящегося ужаса погасло, но у нее не переставало перехватывать горло. Она чувствовала, как он пытается отвести взгляд и не может. И явно возникло ощущение засасывания в его мир: боль в теле, ломота в суставах, дрожащие колени и густеющая, стынущая сосудах кровь. Она почувствовала, что падает, и Маркус ловит ее...
Казалось, что ребра затянуты в корсет, — так больно и трудно было дышать.
— Анна, — прошептал Верховный. В его голосе чудилась тревога. Она хотела сказать ему, что все в порядке, но губы не подчинились и из горла вырвался стон.
— Помолчи, скоро пройдет, — его голос слегка дрогнул.
Гудение в голове мешало сосредоточиться, но Анна хоть и не сразу, прикинула, с какой стороны чувствует Вампира, и отвернулась в противоположную. Осторожно приоткрыла веки. Внизу темнела трава, а небо слепило молочной белизной. Она зажмурилась. Н-да... Когда ее так же держал Антон, было приятнее.
— Прости меня, — прошептал Маркус и дотронулся до ее щеки, видимо, убирая волосы. — Я не думал, что вса зайдет так далеко, — его дыхание обожгло и вампирша вдруг поняла, что он склонился над нею. — Я не хотел тебе вредить. Разозлился.