Прикосновение Верховного, поначалу вызвавшее отторжение, постепенно стало успокаивать и неожиданно подарило ей ощущение защиты и покоя. Неужели тело настолько изголодалось по телесным чувствам, что она уже готова откликнуться на любое нежное прикосновение? Анна попыталась подавить подступившее острое желание, но впервые это ей не удалось. Будто почувствовав ее волнение, Маркус перестал поглаживать ладонь и просто продолжил держать ее за руку. От этого стало еще хуже. Теперь прикосновение сопровождалось яркими эротичными картинками, которые невозможно применять в отношении врага.
Вампирша тщетно пыталась казаться спокойной и старалась уснуть. В какой-то момент удалось даже провалиться в сон, но Маркус, прильнул к ней снова, и Анна не смогла подавить стон, обыграв его сонным забытьем. Интересно, поверил ли он? Верховный нежно поцеловал ее в шею, и дальше ничего не произошло. Вампирша даже поймала себя на том, что хочет, чтобы он преступил черту.
А магическое влечение оборалось в одну минуту, когда с воспоминаниями прошедшего дня в сознание Анны ворвался страх: шум барабанной дроби, сухое прикосновение шамана, тьма в ее глазах. И кровь в каменных желобах жертвенника. Сразу же померкли яркие картинки, рожденные теплом Вампирского тела, слетел романтичный налет.
Сердце Анны испуганно забилось, когда Марк лег ближе, и тугая, неконтролируемая плоть, набухшая во сне, уперлась в ее ягодицы. Женщина задрожала и Верховный почувствовал это. Он успокаивающе погладил ее по руке горячей шершавой ладонью, шумно втянул запах волос, придавая ему какой-то странный, только ему понятный смысл, и отвернулся.
С плеч вампирши исчезла тяжесть его руки и неловкость от его возбуждения покинула ее. Но странное дело. Вместе с ними исчезло вдруг и чувство покоя и защиты, которые щедро накатывали на нее, пока Марк обнимал. Некоторое время она дрожала, разбираясь в себе, чувствуя беззащитность и утрату. Потом, сдавшись, повернулась к нему и неловко прижалась к широкой спине щекой, вдохнула успокаивающий древесный аромат и зажмурилась.
Маркус, все это время хмуро считающий резкие вспышки молний, отражаемые на толстой стене палатки, от ее прикосновения поджал губы и стиснул челюсти. Он задержал дыхание, приказывая сердцу унять сорвавшееся в галоп биение. Хмурость ушла с его лица, вытесненная умиротворением, и, даже тревожное предчувствие неотвратимого, ненадолго покинуло души. Глаза потеплели, налились медовой тоской и стали совсем уж немыслимого, темного цвета, когда Анна в забытьи обвила талию Вампира рукой, а губы самовольно дрогнули, растекаясь довольной улыбкой.
Наутро Анна обнаружила себя мирно спящей на плече Маркуса. Тот по-прежнему прижимал ее к себе. Сама не зная зачем, она снова притворилась спящей и заворочалась, просыпаясь. Вампир мгновенно вздрогнул, быстрыми скользящими движениями отстранился от нее и поспешно оказался на улице.
Она только улыбнулась его проворству. Сегодня его внимание очень льстило и баловало самолюбие. В какой-то момент порочное воображение даже успело нарисовать ей знойную картинку власти над безумно влюбленным хищником, но Анна поспешно прогнала ее от себя. Нет уж, пусть все следует по Договору. Нечестные игры не для нее.
Когда вампирша покинула палатку, Маркус уже успел привести себя в порядок и приготовить подобие завтрака. Перехватив его взгляд, Анна вдруг почувствовала укол вины. Никогда еще Маркус не смотрел на нее с таким трепетом и благоговением.
— Куда сегодня? — спросил Вампир и отвернулся, ощутив, что его взгляд для нее тягостен.
— Не знаю, куда ты, а мне нужно, чтобы ты ушел, — Анна постаралась придать голосу решимости.
Маркус внимательно смотрел на нее.
— Я сюда не гулять приехала. У меня здесь тренировки, мне нужно остаться наедине, чтобы придумать очередное "шоу десятилетия". Ты об этом помнишь?
— Ты про Договор, — вздохнул Вампир. — Да выбросим его к чертям.
— Нет уж, дойдем до конца. Просто оставь меня хотя бы на несколько дней, очень тебя прошу.
— Тогда и я тебя попрошу. Уйти-то я уйду, только о том, о чем мы здесь говорили и каким ты меня видела, не узнает никто. На Собраниях к тебе будет прежнее отношение. Этого разговора не было! Признаний, чувств — не было ничего.
— Боишься власть потерять? Упасть в глазах челяди? — хихикнула Анна.— Да пожалуйста! Я с радостью полюблю ролевые игры.