Среднего возраста, худоват, темноволос и неприметен. Лицо, которое никогда не заметишь в толпе. Тонкие усики совсем ему не шли, тусклые зеленые глаза добавляли лет, а ношеный костюм явно был подобран с особой тщательностью. Сегодня была слякоть, но ни на рукавах, ни на отвороте — ни единого пятнышка. Даже вампирша, с особым трепетом следящая за собой, не могла похвастаться такой безупречностью.
К тому же он часто трогал подбородок и она заметила легкую желтизну на пальцах, но он ни разу не дотронулся до кармана, выражая желание покурить. А платок и вовсе вынимал двумя пальцами, осторожно протирая шею и стараясь, чтобы она поменьше касалась отворота.
Анна, прищурившись, посмотрела ему в глаза. Он не отвел их и она улыбнулась. "Что тебе нужно, мальчик?" — снисходительно подумала вампирша. В плотной толпе было сложно угадать его душу, и теперь толпа, слушая приговор, делилась эмоциями, духи обменивались зарядами, меняли цвета, снова серели. От этого рябили глаза.
"Ничего, я прослежу за ним позже", — Анна заинтересованно уставилась на Эдди и более не замечала незнакомца. А он нет-нет, да и смотрел в ее сторону.
***
Анна вошла в дом, кивнула выглянувшим из кухни двум щенкам и трем двойникам, не сбавляя шаг, заговорила:
— Дэн, займись новеньким. Приготовь комнату, антураж. Жертва есть?
— Да, Анна, все почти готово. Только главного зрителя нет, — щенок подхватил ее плащ, перчатки. — Как съездила?
— Неважно, — вампирша легла на диван, приподняла ноги в тонких чулках на спинку и щенки грустно вздохнули, — Хозяйка не подпускала их к телу. — У нас, кажется, появилась проблема. Какой-то тип странно меня разглядывал. Я справки навела, он — коп, — Анна посмотрела на свиту, — очень неплохой коп.
— Что он может против нас? Подозревать? — рассмеялся Ник.
— Боюсь, как бы все не вышло хуже. Что, если Маркус? — Анна запрокинула голову на подлокотник, глубоко вдохнул.
Подозрения мучили Анну давно. Жесты, мелкие огрехи в одежде (Маркус ненавидел синий цвет, замшу, перчатки) и пище, запахи и, самое главное, — отношение к ней. Иногда казалось, что Вампир питает к ней ненависть, в другой раз — жалость, но чаще всего женщина чувствовала его горячее расположение и заботу.
— Анна, — по тону чувствовалось, что Дэн зовет ее не впервой. Вампирша приоткрыла глаза: — Может, стоит проверить того подозрительного типа. Ты же знаешь мою память на лица. А с прежней жизни остались кое-какие связи. Парни могли бы откопать на него досье.
— Было бы просто отлично! Я набросаю эскиз лица и подключим твоих друзей. Только... — Анна вспомнила, что все считают его заключенным.
— Я знаю, что делать. Не переживай, — щенок мягко коснулся ее ладони, вампирша улыбнулась.
Страшно признаваться, но ей с ними повезло. Серийные убийцы, чудовища, кромсающие жертв, упивающиеся криками, эмоциями, кровью, а иногда и плотью мертвых, оказались привязчивы, как бойцовые собаки, признавшие вожака. Они убивали автостопщиков, проституток, родных, получили по несколько сроков заключения, иногда тянувших на пару пожизненных, но покорно склоняли головы перед хрупкой вампиршей, позволившей им коротать век на воле и исполнять ее приказы так, как им нравилось.
Анна уважала их ровно настолько, насколько они заслуживали. Порой их умения доводили жертв до хрипоты и состояния нервной агонии. Тогда души вокруг тех, кого она приговаривала к экзекуции, горели ярче пламени. Значит, души, убитых ими, были довольны.
Все реже вампирша жалела о сделанном. Кому, как не отъявленным маньякам, убивать педофилов, садистов, тех, кого вампирша сочла потенциально опасным в будущем. И она совместила две половины: одни твари убивали других, получали удовольствие и дарили свободу детским призракам. А уже потом Анна... Нет! В этом признаваться потом.
Со второго этажа послышался громкий цокот каблуков.
— К нам гости, — в комнату вбежала Марта, — четвертый двойник Анны, — на высоких шпильках. — Каратель приехал.
— Да, твою ж... — Анна резко подскочила, пальцами ткнула на двух щенков и трех двойников, потом на дверь, губами произнесла "подвал" и те быстро ретировались. Остался только Дэн.