— Нет, у нее не был. За ней слежка, но Анна почти не выходит. Они дом сняли возле Нью-Йорка, в лесах не были давно. Шины проверили, не совпадают. Но переобуться не сложно.
— А щенки?
— Катаются на байках, тренируются и качаются с нашими, девок тискают. Примерные, аж противно, — Маркус вопросительно приподнял бровь и Каратель стал объяснять: — Мои люди несколько раз спаивали их, выводили на разговор. Они восхищены ею, но ничего не рассказывают.
— ДУши?
— Несколько ярких вспышек и все.
— То есть никто не знает, сколько у каждого призраков и насколько они сильны, — задумчиво пробормотал Вампир. — Сколько у нее щенят?
— Шесть-восемь. Назначь Собрание, узнаешь сам.
— Она не придет. Если помнишь, для нее явка обязательна каждые десять лет, а с прошлой прошло всего три года.
Верховный сжал виски ладонями, откинулся назад, закрыв глаза. Антон внимательно смотрел на него. Пока еще только он знал, что у Вампира чуть седеют виски, складками собирается кожа на ладонях и в уголках глаз. Перед вампирами души напускают морок, но на сколько их хватит не известно никому. Вот уже и очки ему понадобились.
— Марк, тебе хуже? — тихо спросил Антон.
— Да, — так же тихо ответил тот. — После общения с ней становится легче.
— Но ты ее избегаешь.
— Так же, как и ты, — Верховный резко поднялся и ядовито прищурился.
— От нее моя жизнь не зависит.
— Но она тебя спугнула.
— Напомнила тебя.
— Нам пришло время меняться ролями, вот и все, — фыркнул Верховный.
— Она станет такой же?
— Не знаю, — Марк поднялся, стал рядом с Карателем. — Если ты дашь ей то, что нужно, то вряд ли.
— Ты же знаешь, что одного меня недостаточно.
— А я боюсь услышать отказ, — вздохнул Маркус, тронул Карателя за плечо. — Нужно усилить тренировки, поднять нагрузку.
— У тебя были видения?
— Были, но дело не в этом, — он посмотрел Антону в глаза. — Души выделываются, придется рассчитывать на это тело.
— Значит, и крови нужно больше, — понимающе кивнул вампир. — Разве мне трудно разнообразить для тебя рацион? — улыбнулся он и прижался лбом ко лбу Маркуса. — Все перемелется, слышишь? Она поймет.
***
Очередная гонка. Тот же маршрут, те же огни и участники, разбавленные новичками. Руки на знакомом руле, который узнаёшь, едва перчатки освобождают пальцы. Плотная кожаная куртка под горло, замотанные бинтом кулаки, тонкий ремешок шлема, дергаемый пульсом под горлом.
Анна закрыла глаза. Первый раз ей было страшно ехать в машине, которую она знала до мелочей, которой доверяла, которую водила не один год. Внутри обрывался желудок, мелко пульсировало солнечное сплетение, где после удара прольется огонь. А сейчас? Сейчас только страх.
Ехать и пытаться воплотить задуманное, — значит, верить Им. А она своей свите не верила.
Она молитвенно сложила руки, зажмурилась, пряча в ладони нос и отчаянно шепча: "Отче наш". Неважно, кому молиться, если искренне, то услышат.
— Пора!
Кончики пальцев заледенели.
Восемь щенков, восемь разных точек на возвышениях, чтобы они могли видеть огни отдаленной трассы, на которой Маркус устроил заезд. Ни одного луча света, чтобы их самих не заметили. Ни одного звука, чтобы о них не узнали. Глаза — чтобы дать сигнал, души — тонкие чувствительные провода, соединяющие щенков и Ангела, и абсолютная вера, что каждое звено пойдет ради другого на смерть. Только бы верить!
— Верую! — выдохнула Анна и выжала сцепление. Рычание мотора передало вибрацию телу.
Дэн увидел, как вспыхнули факелы, знаменуя начало заезда. Анна нажала на газ. Пятьсот метров для разгона. Трамплин. Потом...
Она чуть сместилась влево, и колеса прошли по самому краю настила. Прыжок, переворот в воздухе и падение.
— Сейчас! — мысленно крикнула Анна и, отчаянно вцепившись в руль, не зажмурилась.
На восьми отдаленных точках Ее вампиры получили приказ через шепот своих призраков, резко вонзали кинжалы в оголенные грудины с нарисованными крестиками и упали. От них полетел прочь золотистый туман, и, падающее на землю авто, в котором замерла Анна, было подхвачено огненным вихрем. Машина несколько раз перевернулась, упала боком, прочесала по каменистой дороге метров тридцать.