Она пришла к выводу, что раз не может выбрать ни одного из мужчин, то уйти лучший выход.
Так что, проснувшись на утро, все подготовив, она пошла вниз.
Последний раз взглянуть на своих любимых нянек, подлечить их после бурной ночи и сказать, что я уезжаю.
Они будут думать, что уехала я.
Все очень просто.
Только, что ее, что меня пугали последствия нашего поступка.
Мы не могли собраться с мыслями, словно в мозгу сидели сотни ангелов, которые уже убили дьяволят и громком вопили: «Одумайтесь».
— Кать…
— Мы уже все решили. Иди пока в ванную, а я вниз. Надо немного их отвлечь.
И я сделала, как она сказала.
Пошла в ванную, чтобы принять душ. Их здесь было три.
Две на верхнем этаже. Одна внизу.
Мельтешить внизу я не решилась, так что отправилась в одну из ванных, что располагались вдоль длинного коридора, по которому я вчера убегала.
Но стоило мне подойти ближе к двери, как я слышу шум воды и замираю.
Смотрю по сторонам и слышу, как внизу переговаривается Катя со своими мужчинами, а я здесь.
Значит и Руслан здесь.
Я часто дышу, осознавая, что подглядывать нехорошо.
Вчера я уже его видела.
Но тело само толкает меня на проступок, и я шагаю ближе.
Вплотную.
Открываю дверь и смотрю в проем, туда, где за прозрачным стеклом виднеется огромный силуэт обнаженного мужчины.
Ох, Боже...
Он подставляет свое лицо струям воды и что-то напевает.
Страх, волнение, предвкушение скручивают внутренности спазмом, и я задыхаюсь.
Задыхаюсь. Но продолжаю глазеть на этого зверя, по телу которого стекают мыльная пена и капли воды.
Этот великан — он великолепен.
Но помимо шума я слышу его тихий голос. Словно колыбельную.
Он поет?
Боже, он и правда поет в душе.
И я прислушиваюсь с улыбкой, переступая с ноги на ногу, чтобы не рвануть ближе и не опозорить себя окончательно.
А он поет незнакомую мне колыбельную.
Это просто нереально.
И я закрываю глаза от восторга, когда слышу среди незнакомых слов «ангел, мой белокурый ангел».
Глава 5
Слушаю и чувствую волнение, что узлом стягивает низ живота. Почти задыхаюсь, когда песня кончается.
Словно крылья ангела слетели, чтобы явить миру настоящий облик Руслана.
Порочного. Распутного. Невыносимо будоражащего.
Он выключает воду, потянув рукой рычаг, а зачем скользит ею по телу вниз, находит что-то между ног и сжимает челюсти.
Не могу понять, как колыбельная могла его возбудить.
А самое главное, почему я продолжаю глотать ртом его обжигающий аромат и наблюдать, как он скользит рукой по огромному половому органу.
Почему я ещё не убежала. Ведь мне этого видеть нельзя.
Вот он чуть поворачивается ко мне, и я почти не дышу, наблюдая сквозь запотевшее стекло очертания его мужской силы, словно уже готовой ринуться в бой.
Ринуться на меня и в меня.
Тело наполняется негой предвкушения, внизу живота заполняется тянущей сладостью, а между ног неприлично пульсирует.
Возбуждение?
Как же стыдно, как же неправильно стоять здесь и пялиться на чужого мужчину.
О, Боже!
А вдруг он женат?
А вдруг он даже не собирался после этой ночи на меня смотреть.
А вдруг так много, что становится гадко. И нужно прямо сейчас оторвать взгляд, прямо сейчас уйти, но я продолжаю пялиться.
Продолжаю сглатывать вязкую слюну, наблюдая, как капли воды стекают по стеклу душевой кабины.
Как огромное тело напряжено, а рука терзает себя все быстрее.
Кажется, в этом мире нет ничего порочней этого мужчины.
— Зайди сюда и помоги мне, — врывается в пропитанное похотью, как сиропом, густой голос, и я вскрикиваю.
Пячусь и захлопываю дверь. Держа на груди руку, пытаясь остановить сбившееся дыхание.
Он знал, что я наблюдаю!
Знал, что увиденное меня не оттолкнуло, а наоборот — захватило. Да так, что коленки дрожат, а в голове сладостный туман.
Что он теперь подумает обо мне?
Не хочу об этом знать.
Бегу в другую ванную и тут же закрываюсь, прижимаюсь спиной и часто дышу.
Это было ошибкой. Нельзя вот так подглядывать за мужчинами. Нельзя.
За мужем можно, за незнакомцем нет. А незнакомец ли он?
Он уже целовал мои губы. Я млела в его сильных руках. Я знаю запах этого больного мужчины.
Он пахнет опасностью. Дикостью. Силой.
Так, как пахнут мужчины из средневековья. Ну или должны.
И крик вырывается из горла, когда дверь сотрясается от громкого стука.
— Ангел, — слышу его голос и замираю, словно по воле приказа.