— Подозреваю, что их было множество, — ответил Петр. — Но меня сегодня интересует та, которая сделана вами. Вы послали этого… человека… обратно на землю, для того чтобы убить другого человека. Из злобы. Не знаю, кем вы себя возомнили, но в любом случае вы ошиблись.
— Это не я, — прошептал Клемитиус.
— Вот как?
— Это они…
— Вы самонадеянный болван. — Петр повернулся к Кевину. — А вы… Вам место не здесь. А кое-где еще.
И при этих словах Кевин исчез, растворившись в воздухе, так что от него не осталось ничего, совсем ничего.
— Вам есть что сказать? — сурово спросил Петр у Клемитиуса.
— По-моему… по-моему, вы рассержены, Петр, и мне сдается, что ваш гнев направлен не на тот объект. Христофор… Это ведь Христофор увел группу, помешав им заниматься тем, чем положено, я же пытался снова привлечь их внимание к нашему проекту. Я сделал то, что сделал, — и давайте признаем, что я лишь на миг ускорил неизбежное, — для того, чтобы сфокусировать внимание группы на важных материях. Ведь это как раз то, чем мы тут занимаемся, это и есть содержание нашего проекта, цель которого в том, чтобы чистить наших подопечных и помочь им. Думаю, в ходе данного процесса могут возникать самые различные чувства, но мы должны четко понимать, чем они вызваны, прежде чем руководствоваться ими…
— Я глубоко разочарован в вас и разгневан, а сделанное вами мне отвратительно. Думаю, это вполне уместная и здоровая реакция на ваш поступок. И мне кажется, что вы не способны осознать свои действия, свои обязанности, а также свой моральный долг. Так что для вас положительный момент изгнания в том, что у вас будет целая вечность для размышлений. А для нас? Нам, по крайней мере, больше не придется выслушивать ваше нудное, вялое и бездушное суесловие. Вы изгоняетесь.
Петр посмотрел на озеро. После секундной паузы Клемитиус медленно побрел к черной глади воды. Дойдя до берега, он заколебался.
— Что с ним будет дальше? — спросила шепотом Джули.
— Никто не знает наверняка, — ответил Христофор. — Он будет жить на земле, хотя в другом обличье.
— Может, он превратится в корову? — подала голос Ивонна.
Все посмотрели в ее сторону.
— Я просто спросила, — пояснила она. — На мой взгляд, в нем всегда было что-то коровье.
Клемитиус шагнул в воду, и небо стало затягиваться тучами. Он шел вброд, пока не скрылся под водой. Он ни разу не оглянулся и исчез почти без ряби. Через несколько секунд толпа начала расходиться. Габриель и остатки их группы стояли тихо, пока не остались единственными на лужайке.
Петр подошел к ним.
— Мне казалось, это буду я, — сказал Христофор.
— Что теперь? — спросила Ивонна.
— Ничего, — ответил Петр. — Вы, к сожалению, мертвы.
Габриель уставился на озеро, Ивонна смотрела себе под ноги.
— Джули не мертва, — заметил Христофор.
Джули покраснела:
— Уверена, это лишь вопрос времени.
— В чем дело? Почему так? — вознегодовал Габриель. — Вы же сами только недавно сказали, что жизнь бесценна и по ней нельзя бить молотком.
Майкл и Линн уже прослушали три диска и одну кассету со сборником Дэвида Боуи, группы «Клэш» и какими-то очень старыми композициями в стиле соул. Линн рассказала Майклу, что Джули сама записывала кассеты для людей, которые ей нравились, но не всегда их отдавала.
— Почему?
— Потому что ей нравилось слушать их самой, разумеется.
— Понятно. А что это за диск Пола Квинна?
— Ах этот, она его обожала. Покупала всем, кого знала.
— Но мне почему-то не купила, — буркнул Майкл.
— И зря.
Майкл вставил диск в проигрыватель. Глубокий, звучный голос запел: «Will I ever be inside of you?»[126] Майкл слушал. Казалось, песня никогда не кончится: прошло шесть, семь, восемь минут. Звук был чистым и темным: пульсирующая электрогитара, замысловатые оперные вставки. Красивые созвучия. Снова гитара. Какой великолепный голос. «В то время на земле», — проникновенно заливался певец.
Майкл уже слышал эту песню в автомобиле — она куда больше подходила к темному небу над городом, чем к маленькой, тесноватой палате. Он представил, что снова находится на улице, прохладный воздух слегка холодит ему лицо. Вот он в парке. Лежит на спине, смотрит на звезды, слушает музыку вместе с Джули, а она рассказывает ему, как впервые услышала ее и почему ей так важно, чтобы у всех ее знакомых была эта запись. Хорошая песня. Майкл даже стал притопывать ей в такт.
И тут он услышал какой-то звук, словно кашлянул ребенок. Он посмотрел на Джули, а та посмотрела на него.
Сильно сократившаяся группа стояла на берегу, они молча смотрели на черное озеро: облака над ним рассеялись и оно снова озарилось неярким светом, характерным для ранней осени. Ветерок стих. Было ни тепло, ни холодно. Все точно так же, как в первый раз, только теперь у них больше не было тоненькой, призрачной надежды.