— Не знаю. Но я чувствую, что веду не ту жизнь, какая приличествует сорокатрехлетнему человеку.
— И какова должна быть эта жизнь?
— Жена, пара детей, хобби… В общем, сам не знаю.
— А тебе действительно все это нужно?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Правда, не знаю. То есть, мне кажется, мне бы все это понравилось… ну, может, за исключением хобби. С трудом могу себе представить, как, сидя под садовым навесом, вырезаю русалок из принесенных приливом обломков дерева. Но если бы мне этого очень хотелось, то, наверное, я сумел бы претворить это в жизнь. Как видно, я уже привык жить так, как живу.
— Ты городишь ерунду, Майкл. Люди вполне способны делать то, что им хочется, изменять свою жизнь так, как они того пожелают, и начинать все заново. Стоит лишь по-настоящему захотеть. Ты просто чересчур любишь трахаться. Но в этом нет ничего зазорного. — Говоря это, она избегала смотреть ему в глаза, глядя куда-то в сторону несколько рассеянно, но в то же время сочувственно.
На какое-то мгновение Майкл смутился. Он не привык к тому, чтобы кто-то обсуждал с ним его образ жизни. Он не знал, следует ему обидеться или почувствовать себя глубоко тронутым таким вниманием.
— Во всяком случае, мой образ жизни позволяет мне хоть чем-то заняться и жить насыщенной жизнью. Ну что-то типа того, — пожал он плечами. — А чего хочешь ты, что станешь делать после того, как выйдешь из кафе?
— Пожалуй, это два разных вопроса. Выйдя из кафе, я пойду домой, покидаю кое-какие вещи в сумку, возьму напрокат автомобиль и поеду в Лондон. Собираюсь навестить там подругу. У нее я проведу все выходные и вернусь на работу во вторник. А что касается того, чего я хочу… Полагаю, мне нужно что-то совсем не похожее на то, что у меня было прежде.
— А что у тебя было прежде?
— Свобода или то, что мы называем свободой, когда молоды… Не знаю, умение строить планы никогда не было моей сильной стороной.
— Тогда откуда ты знаешь, что тебе не захочется остаться в Лондоне и осесть там насовсем?
— Мне не нравится Лондон.
Они снова помолчали, на этот раз чувствуя себя куда менее комфортно. Оба отдавали себе отчет, что разговор прервался, и оба жалели, что за окном не видно пьяных забулдыг, на которых можно смотреть, притворяясь, будто наблюдать за ними ужасно интересно.
— Думаю, нам нужен еще кофе, — предложил Майкл, втайне надеясь, что Джули не скажет, что ей пора домой распаковывать вещи.
— Ладно, теперь моя очередь заказывать, — ответила Джули, вдруг подумав, что, может быть, она просто не нравится Майклу.
Она вдруг поймала себя на мысли о Девушке с Яркой Помадой и впервые задумалась о том, какого мнения та могла быть о ней, Джули. Живущей в маленьком домике. С Джеймсом.
Майкл наблюдал за тем, как она идет к стойке. Смотрел, как она болтает с девушкой, которая готовит им кофе. Слушал, как естественно она смеется над анекдотом о датских пирожных. И любовался формой ее ягодиц, подчеркнутых облегаемой длинной юбкой, и золотистой, немного бледноватой кожей ее рук. Внутренне улыбался, задаваясь вопросом, зачем ему так пристально разглядывать ее пятую точку — надо сказать, ничем не выдающуюся, — и признавал, что его заинтересовали оттенок и вид ее кожи и что его — здесь нет ничего удивительного, так что же он тогда удивляется? — влечет к этой женщине. Какой он все-таки негодник.
— Ну а как поживает Девушка с Яркой Помадой? — спросила Джули, возвращаясь к столику и подавая ему черничный маффин.
— Вообще-то, мы не встречаемся и…
— Просто спите вместе?
— Нет. Вообще-то, да, но нет. Я имею в виду…
— Да ладно, Майкл, — произнесла Джули, глядя ему прямо в глаза, — если это такая деликатная тема, то мы вполне можем поговорить о погоде или о чем-то еще…
— Нет, не спим. Мы спали, но теперь не спим. Правда. Не думаю, что мы с ней когда-нибудь снова встретимся.
— Прости, на самом деле меня это совсем не касается.
— Действительно. Только, кажется, мне бы хотелось, чтобы касалось, — вырвалось у Майкла, и ему вспомнилось, что он не говорил подобных вещей уже очень давно. Ему также пришло в голову, что виной тому ее облегающая юбка или же та часть его существа, которая управляет разумом, когда дело касается женщин, но потом он подумал: «Да какого черта!»
Джули улыбнулась и втайне порадовалась: «Я знала. Знала, и очень давно», — а вслух сказала:
— Тебе кажется, что тебе бы хотелось, чтобы касалось.
Поддразнивая его таким образом, она почувствовала себя на десять лет моложе.
Майкл ухмыльнулся:
— Да, мне так кажется… Но мне совсем не хотелось бы добавлять лишних хлопот… Прошу меня извинить.