— Но Лорейн же не верит в это!
— Но очень хочет верить!
Лора закрыла глаза, чувствуя одновременно и облегчение, и сожаление.
— А я-то хотела быть справедливой и позволить им видеться с Майклом!
— Он лишится своего наследства.
— Денег? — Когда она открыла глаза, они были темны и влажны. — Не думаю, что это будет иметь для него значение. Лично для меня не имеет. А что касается семьи, то она у него уже есть! Я не знаю, как благодарить тебя, Гейб!
— Так не благодари. Это же ты сумела противостоять ей!
— Сумела. — Лора вытерла слезы, засмеялась и обвила его руками. — Да, сумела! Никто никогда у нас его не отнимет! Это надо отпраздновать. Устроить вечеринку с шампанским и танцами! — Она снова засмеялась и крепко обняла Гейба. — Но сначала я недельку отосплюсь!
— Договорились! — Он нашел ее губы и удерживал их, пока она таяла в его объятиях. Еще одно начало, подумал он, и на этот раз они сделают первый шаг верно. — Нужно позвонить родителям и сообщить им новость!
— Да, сейчас же! — Она еще некоторое время прижималась к нему. — Я пойду искупаю Майкла, а потом мы спустимся!
Она спустилась почти через час, принеся с собой довольного Майкла. Только что выкупанный малыш был бодр и готов к развлечениям.
Поскольку ее джинсы вымокли, она переоделась в светло-лиловую рубашку и слаксы. По плечам струились волосы, и от них обоих пахло мылом и мягким тальком. Гейб встретил ее у подножия лестницы.
— Позволь мне взять его. — Гейб взял ребенка и пощекотал ему животик. — Похоже, ты не прочь пойти с ним прилечь?
— Ты тоже! — Завидуя, Лора подавила зевок. — Ты спал не больше меня! Удивляюсь, как ты выдерживаешь это?
— Три десятилетия здоровой жизни и привычка к ночным играм в покер!
— Твой отец и сейчас не прочь поиграть! Может быть, Майкл похож на него?
— Может быть! — Гейб коснулся пальцем ее подбородка. — Ты действительно не валишься с ног?
— Никогда в жизни я не чувствовала себя лучше, чем сейчас!
— Да у тебя же слипаются глаза!
— Даже пять часов сна подряд мне не помогут!
— Я должен тебе кое-что показать. А потом ты поднимешься к себе и немного вздремнешь. Мы с Майклом развлечемся и без тебя!
Он провел большим пальцем по ее подбородку. До Лоры он понятия не имел, что запах пудры и мыла может так возбуждать.
— Когда ты отдохнешь, мы устроим интимный ужин!
— Я сейчас же ухожу!
Гейб засмеялся и поймал ее за руку прежде, чем она начала подниматься.
— Пойдем сначала посмотрим.
— Хорошо, у меня нет сил спорить.
— Я учту это. — Одной рукой держа младенца, а другой обнимая Лору, он вошел в гостиную.
Лора и раньше видела эту картину, от первого мазка до последнего. И все же сейчас, над камином, она выглядела иначе. В галерее это было лишь прекрасное произведение искусства, которое следует изучать и студентам, и знатокам, комментировать и обсуждать, разбирать и критиковать. Здесь, в гостиной, при свете заходящего солнца, это было проявлением чего-то личного, частью их троих.
Она не понимала, насколько ей не хотелось видеть эту картину в галерее Мэрион. Не знала она также что, увидав ее здесь, она, как никогда раньше, испытает чувство возвращения домой.
— Она прекрасна, — промолвила Лора.
Гейб понял. Это не тщеславие и не самолюбование.
— Никогда раньше я не написал ничего, что могло бы сравниться с этим. И сомневаюсь, что напишу ещё. Пожалуйста, присядь.
Что-то в его взгляде заставило ее взглянуть на него прежде, чем устроиться на кушетке.
— Я не предполагала, что ты собирался привезти ее домой. Я знаю, у тебя были выгодные предложения.
— Я никогда не собирался продавать ее. Мне всегда хотелось, чтобы она была здесь.
Посадив малыша на бедро, он подошел к портрету. — Сколько здесь ни живу, я не написал ничего и не нашел ничего, что мне хотелось бы повесить на этом месте. Опять судьба! Если бы я не был в Колорадо, если бы не шел снег, если бы ты не сбежала! Чтобы мы встретились, должно было случиться то, что случилось с тобой, и то, что случилось со мной. Понимаешь? — Он с полуулыбкой повернулся к ним. — Интересно, что же ты понимаешь, ангел? Мне только недавно стало ясно, что ты не представляешь, какие чувства я испытываю к тебе!
— Я знаю, что мы нужны тебе, я и Майкл. После того, что произошло с нами со всеми, мы способны изменить жизнь к лучшему!
— И мы ее изменили? — Гейб задавал себе вопрос, не давит ли он слишком сильно, но подумал, что, если не надавит, сейчас, дальше может быть слишком поздно. — Ты сказала, что любишь меня. Я понимаю, тут значительную роль играет благодарность, но мне хочется знать, есть ли в твоих чувствах нечто большее?