— Так точно, сэр!
— Ты… Ты… Ты… — сержант размеренно шагал вдоль строя.
— Командир первого отделения, — Кнут снова вышел на середину строя, — сержант Лихач.
— Есть, сэр! — Белобрысый круглолицый сержант сделал шаг вперед и снова замер.
— Командир второго отделения — сержант Бахча. Командир третьего отделения — сержант Мосол. Взвод, построиться!
Сержанты перебежали красную линию и начали торопливо расталкивать по росту бестолково суетящихся новобранцев.
— Сэр, первое отделение построено!.. Сэр, второе отделение построено!.. Сэр, третье отделение построено!.. — понеслись над плацем доклады сержантов.
— Взвод, смирно! — Кнут подобрался, его голос набрал силу и теперь пробирал до дрожи. — Итак, вам повезло попасть в мобильную пехоту. Десант, это значит — всегда первые. Пока остальные только ползут к месту боя, мы уже умываемся кровью и отправляем в ад свежие души. Именно потому, мы — элита. Запомните это.
Штаб-сержант заложил руки за спину, перебегая взглядом по напряженным лицам.
— Для начала я хочу, чтобы вы усвоили несколько простых вещей. Первое: что бы вам ни плели про армию на гражданке — это вранье. В армии не принято издеваться над подчиненными, во всяком случае, без причины. Здесь нет садистов и мазохистов. Вы делаете, что вам велят, я делаю вид, что меня нет. Вы не делаете, что вам велят, и тогда я делаю все, чтобы вы сделали все как надо. Второе: отныне и до окончания контракта ваша жизнь вам не принадлежит. Вы — инструмент в руках Императора. Император знает, как его использовать и доверяет мне уход за этим инструментом. А уж я-то наточу его как следует. Худой будет откормлен, толстый — похудеет, хилый станет здоровым. Вы не имеете права портить этот инструмент или мешать мне в его улучшении. Третье: вы больше не люди. Вы — машины для убийства. Забудьте всю чушь, которой вам забивали голову. Все очень и очень просто: армия — это коллектив, созданный для того, чтобы убивать врагов. И я сделаю из вас идеальных убийц. Убить для вас станет так же легко, как раздавить клопа на заднице. Принять смерть — проще, чем чихнуть. Четвертое: вы — часть семьи. Ваши семейные узы крепче, чем у итальянской мафии. Где бы вы ни были, в каком бы положении ни находились, невзирая ни на что, вы обязаны прийти на помощь члену своей семьи, в каком бы звании он ни был. Вы должны помогать ему даже с риском для своей задницы, кроме случаев, когда это противоречит приказу. Вы можете ненавидеть своего родича, но не имеете права оставить его в опасности. Пятое: вы — единый организм. Если не выдержали руки — умирает все тело. Если не выполнил задачу один — умирают все. Думайте об этом, когда решите, что у вас не получается. Зачет всегда принимается по последнему результату. Не справился один — наказывается все подразделение. Шестое и последнее: вы еще не солдаты. Вы — черви. Пока я не решу иначе, у вас нет прав, забот или желаний. Есть только я — ваш господь бог на ближайшие полгода. И в эти полгода я и только я решаю вашу судьбу. Помните это. Вольно!
— Сэр, у меня вопрос! — выкрикнул латиноамериканец, бывший соседом Сергея. — Я здесь по ошибке и подписал контракт не читая. Я не согласен на такие условия. Я хочу расторгнуть контракт.
В наступившей тишине было слышно, как в кронах дерева выясняет отношения стайка серых пичужек.
— Сержант Мосол, — ровным голосом произнес Кнут.
— Сэр! — плечистый сержант шагнул из строя и вытянулся, глядя пустым взглядом прямо перед собой.
— Вы давали вашему бойцу разрешение говорить?
— Никак нет, сэр! — выкрикнул Мосол.
— Объясните солдату правила поведения в строю, — распорядился Кнут.
Командир отделения подскочил к нарушителю.
— Выйти из строя! Фамилия!
Солдат нехотя сделал шаг вперед.
— Гутиерос моя фамилия.
— Рядовой Гутиерос! — прошипел сержант.
— Я не рядовой. Я здесь по ошибке, — набычился латинос.
Сержант стремительной подсечкой сбил новобранца на землю, а когда тот упал, обрушил на него удар тяжелого ботинка.
— Встать! — дыхание сержанта даже не сбилось, голос звучал ровно и даже как-то приглушенно.
Солдат корчился на горячем асфальте, не в силах вздохнуть.
Ботинок сержанта снова врезался ему в бок. Тело подбросило в воздух.
— Я буду пинать тебя, пока ты не сдохнешь. Или пока не встанешь, — сообщил сержант.
Через мгновенье ботинок снова врезался в тело.
Гутиерос со стоном встал на четвереньки, затем медленно поднялся. Его шатало, как пьяного.
Взвод не дышал.
Кнут справился с соринкой и теперь безмятежно смотрел вдаль.