— Рыжий, — не оборачиваясь, позвал Сергей.
— А?
— Хватит портить имущество. Подойди и встань так, чтобы я тебя видел.
Теперь весь комитет по перевоспитанию сбился в кучу у стены. Хитрый план обернулся против них самих — помещение туалета не имело окон, а путь к единственному выходу преграждал псих с гранатой.
Сергей окинул полуголое воинство оценивающим взглядом. Дрожь постепенно отпускала его, как и всегда с окончанием состояния неопределенности. Он медленно прошелся от стены к стене и обратно. В задумчивости остановился. Рука начала уставать и он опустил ее, держа чуть на отлете.
— У вас какой-то напряженный вид, парни. Мало бываете на воздухе? Плохо спите?
Ответом ему было лишь тяжелое сопение.
— Я так и думал. Я вот тоже терпеть не могу, когда меня лишают законного отдыха. Меня это сильно нервирует.
— Слушай, Заноза, — начал Шкурник, демонстрируя пустые ладони. — Давай замнем. Ты ее не удержишь.
— Заткнись! — прервал его Сергей. — Не сбивай меня с мысли.
Он прочистил горло, сплюнул в унитаз.
— Так вот, — продолжил он, — когда меня внезапно будят, я становлюсь нервным. Ужасно нервным. А я не люблю быть нервным, потому что нервозность порождает суету, а моя профессия, наоборот, требует рассудительности. Рассудительности и пунктуальности. Пунктуальность — это когда ты должен выполнять все, что сам же и наметил, — пояснил он. — А иначе, если тебе не удается выполнить намеченное, ты перестаешь себя уважать. Начинаешь считать себя слабаком, совершать ошибки, теряешь уверенность, все твои планы расползаются как тараканы. В итоге ты буксуешь и не достигаешь цели. Все твое существование становится бессмысленным. Ведь профессионал — это тот, кто достигает цели. В любых условиях, невзирая на обстоятельства. Я понятно говорю?
Внезапно он шагнул вперед, размахнулся, и как следует врезал Ланге кулаком с гранатой. Хрустнул сломанный нос, многострадальные пальцы обожгло болью.
Вся сцена мгновенно пришла в движение. Шкурник упал и закрыл голову руками, Тевтон присел за унитаз, Салочник бросился бежать, споткнулся о Шкурника и растянулся во весь рост. И только оглушенный Ланге застыл на месте, боясь пошевелиться. Его кадык судорожно дергался вверх-вниз, слезы из закрытых глаз ручьем катились по изувеченному лицу, смешивались с кровью, срывались вниз и разбивались о кафель.
— Извини, рыжий, — сочувственно сказал Сергей. — Но я дал тебе слово. А я всегда выполняю то, что обещал. Я ведь профессионал. А заодно вспомни, сколько раз мы таскали тебя на руках. Не знаю как у других, но у меня после таких упражнений спина отваливается. А когда у меня болит спина, я становлюсь неуклюжим на полосе, и это не нравится сержанту. Обычно это кончается сеансом педагогики. С использованием ботинок.
Он повернулся к остальной части педагогической группы.
— Кстати, насчет ботинок. Не зря же вы их надевали. Вы двое — объясните Шкурнику ошибочность его методов. И не вздумайте сачковать.
— Ты что, самоубийца? — спросил Тевтон. — У тебя уже пальцы синие.
Сергей поднес руку к лицу и некоторое время внимательно ее изучал, будто увидел впервые. Выглядела она и впрямь не очень — посиневшие пальцы разбиты, обгоревшие ногти в комках застывшего клея, под ногтями кровь.
— Ты прав. Не уверен, что удержу ее дольше пяти минут. Постарайтесь уложиться. Вперед.
— Ты долбаный псих! — выкрикнул Салочник. Затем подскочил к Шкурнику и пнул его в живот. Тевтон присоединился к товарищу пару секунд спустя.
Некоторое время в туалете слышалось только тяжелое дыхание, перемежаемое сочными звуками ударов и отчаянными воплями избиваемого.
Внезапно стало тихо.
Сергей обернулся. На пороге, раскрыв рот, стоял Гаррисон, из-за него выглядывал Накамура с выражением изумления на обычно невозмутимом лице.
— Что, парни, решили присоединиться к вечеринке? — поинтересовался Сергей.
— Вообще-то, мы за тобой, — ответил Гаррисон, машинально постукивая по бедру импровизированной дубинкой, сделанной из ножки от табурета. Заметив ироничный взгляд Сергея, он смутился и спрятал свое оружие за спину.
— У нас тут небольшой диспут, — пояснил Сергей. — Не сошлись в вопросах мотивации. Но спасибо что заглянули.
Накамура прошел вперед с интересом оглядел диспозицию. Истукан в залитой кровью майке, тяжело дышащая парочка с потными от усилий лицами, и их скулящая в позе зародыша жертва. Затем он он принюхался и сморщил нос.
— Кажется, кто-то из твоих оппонентов того…