более привычный для людей образ смерти – человеческий череп.
- Кто тебе дал такое право? Выполнил свою работу, дай другим.
Что за выходки? – Мердок зажал между челюстями сигару. Прими
сочувствие, я все понимаю, ты устал. Возьми стул, присядь, передохни. Если хочешь, давай покурим, потом каждый сделает свою
работу. Сэр Гордон, верно? И, указывая пальцем Эрику на нового
знакомого, покосился на него:
- Знакомься, недотруп, твой Ангел-Хранитель подоспел.
- Да, Эрик, я твой Хранитель. Я еще не донес прошение Диону, но я решил, что умирать тебе рановато.
- Это розыгрыш такой что-ли? Какой еще Гордон? Какой Дион?
Эрик потерял чувство реальности. Все было действительно
похоже на розыгрыш в разгар маскарада.
Мердок ухмыльнулся, однако не злился. Прежний облик
вернулся.
- Ты решил? – обратился он к Гордону, - Ты многое на себя
берешь, не так ли? Но спорить я не буду. Ты меня даже повеселил.
Проси, моли своего бога, так и быть, дарю твоему человечку день и
ночь, а завтра вернусь за ним. У меня и так времени нет. Не у меня, то
есть, а у тысяч смертных, – захохотал Мердок.
- Вот и лети за ними. – Ангел так и продолжал стоять между
Смертью и Эриком. Мердок встал с кресла, шутливо отдал честь
жестом, когда ребро ладони движется ото лба, и с фразой «Adios, amigos!» скрылся за дверью, пройдя сквозь нее.
- Спасибо, конечно… Наверное… Только я ничего не понимаю, –
Эрик хлопал глазами, в них осталось только вопрошание вместо
испуга, неожиданности, сомнения и чего-нибудь еще.
- А что тут понимать. – Юноша в белом присел на краешек
табурета, что стоял у обувной стойки, сложив руки вместе.
- Я – твой Хранитель. Ангел. Имя мое Гордон. Я поставлен
хранить тебя от бед, опасностей, и смерти. Кроме того, часа, конечно, когда твоя жизнь должна закончиться. Но посчитал, что недостаточно
ты пожил. Не могу я тебя отдать.
- Но… во-первых, за какие заслуги? Во-вторых, даже если все это
не сон, я что, какой-нибудь Избранный?
- Все, что происходит, самая настоящая правда. Бог пока не знает
об этом случае, Мердок должен сообщить ему. Я нарушил Высший
Закон, за что поплачусь, но это мои трудности. А пока радуйся, ты
жив. А насчет заслуг, твоя жизнь достойна продолжения, я уверен. И
Господь, думаю, согласится со мной. Он добрый. Я верю в его
милосердие.
- Мне, конечно, все это интересно, но непонятно. И надолго ли?
- Может и ненадолго. После прошения Бог может даровать тебе
время. А пока я на твоем месте бы подумал, как использовать это
время на максимальную пользу.
- Спать я сегодня уже точно не лягу, – Эрик перевел взгляд на
часы, 7:29. Новый день уже наступил.
- Решать тебе, а сейчас мне нужно исчезнуть. Я всегда с тобой, но
не физически, как сейчас. Объясню позже.
Гордон исчез, оставив Эрика наедине с нарастающей лавиной
мыслей. День только начинался, скорее всего, последний. Эрик
прополоскал рот, отдышался. Боль с рассветом утихла. Ночью любые
боли острее. Он медленно подошел к окну на кухне. Присел на край
подоконника и, глядя на улицу, где машин и людей появлялось все
больше, предался воспоминаниям. Они проносились ускоренной
перемоткой видеофильма с остановкой на самых важных и памятных
моментах. Двадцать четыре часа подарок от Смерти. А Бог может дать
еще. Знать бы, сколько, можно было бы все распланировать, понять, на
что хватит, а на что лучше не тратить ни минуты. Если по максимуму, то не стоит торопиться с отказом в офис. Успею поработать тем, кем
хотелось всю жизнь. От чего сам же отказался, вернуть. А как еще
можно жить, если знать, что сегодня ты король, все сбывается, и жизнь
не останавливается, а наоборот, набирает скорость? Завтра этого всего
может не стать, целый придуманный мир превратится в прах, как и ты
сам. А пока жду, пока моя жизнь или смерть на усмотрении Великого
Бога. Все-таки он есть. Потратить сутки нужно на «завещания». Так
Эрик назвал самые важные дела, все то, что мог успеть за двадцать три
оставшихся часа.
5
Тронный зал Господа – Диона - представляет собой простор в
самом широком смысле этого слова. Громадные колонны держат
массивных, как горные глыбы, орлов, высеченных из камня. Между
двумя такими колоннами, в самом конце зала, на пирамидальном
постаменте восседает Правитель. Глаза с прищуром, нос греческий,
кажется, длиной в две трети лица. Широкий лоб. Остальное под