Рей не ответил, он лишь немного отступил, пропуская меня вперед. Всю дорогу до дома я спиной чувствовала, его присутствие. И хоть я ни разу не обернулась, я слышала звук его шагов и знала, что он проводил меня до самого подъезда. Я жутко разозлилась на этого ужасного мальчишку. Он раздражал меня, и я боялась случайно выплеснуть на него свое раздражение. Ну, он же не виноват, что так сильно мне не понравился. Хотя нет, конечно же, виноват. Виноват в том, что не отвалил, когда его попросили. Я резко затормозила у подъездной двери и развернулась. Рея рядом не было. Черная куртка только что скрылась за углом соседнего дома. Я решила непременно все высказать Рею завтра, в школе.
— Где была? — спросила бабушка, как только я переступила порог.
— В библиотеке.
— Проголодалась?
— Зверски, — я была готова проглотить слона, так захотелось есть.
— Ну, ладно, — бабушка вытерла руки о кухонное полотенце, и бросила его в стиральную машину. — Ты пока пообедай, а я запущу стирку, и сходим за продуктами.
— Без меня никак? — желания идти в магазин не было никакого.
— Без тебя? — бабушка вопросительно изогнула брови. Плохой признак.
— Ой, пойду я… пойду, — поспешила согласиться я.
За поздним обедом (или все-таки уместнее назвать его ранним ужином?) мне почему-то вспомнился мой сон-сериал, вернее его последняя серия и Антон Анатольевич.
— Бабуль, а почему мы переехали из Питера? — вдруг спросила я.
Бабушка, которая мыла посуду, замерла и спросила приглушенным голосом:
— Почему ты спрашиваешь?
— Да так, интересно, — я пожала плечами.
Всем своим видом я старалась изображать праздное любопытство. Я по чуть-чуть отпивала из чашки горячий чай, смотрела в окно, и напряженно ждала ответа. Бабушка домыла посуду, и только потом ответила.
— Тебе не подходил тамошний климат, — мне показалось, что голос у бабушки стал измученным и уставшим.
— Я сильно болела?
Бабушка кивнула, и присела на табурет возле меня. Она так постарела. Морщинки под глазами, седина на висках, а ведь ей еще нет пятидесяти! Мне так жалко стало свою бабушку. Сколько я себя помню, бабушка всегда старалась заменить мне мать. Она и по возрасту была не намного старше некоторых мам моих одноклассников. Внезапная догадка болью резанула по сердцу, и я решилась озвучить ее:
— Вы меня удочерили, да?
— Нет! — бабушка внезапно проявила всю свою силу и мощь убеждения, на какие была способна. — Нет, слышишь? Ты моя родная внучка. И наше родство невозможно опровергнуть никакими тестами ДНК! Если бы мы с дедушкой действительно удочерили тебя, мы бы никогда не называли бы тебя своей внучкой. Ты стала бы нашей дочерью…
Бабушка внезапно замолчала. Ее губы дрогнули, и по щеке покатилась слеза. Все мои подозрения ушли на второй план, я подскочила и обняла бабушку за плечи. Прижав щеку к ее макушке, я расплакалась.
— Я тебя так люблю, бабуль, — прошептала я.
— Прости, меня, — тоже шепотом ответила бабушка. — Наверное, настало время открыть тебе правду. Когда ты родилась, твоей маме едва исполнилось семнадцать. Такой позор на нашу голову. У дедушки случился инфаркт, я чуть не слегла в больницу с гипертоническим кризом. Твоя мама умерла через месяц после твоего первого дня рождения, мне как раз предложили работу здесь. Мы с дедушкой оформили опекунство и уехали…
Бабушка замолчала. Было видно, что признание далось ей слишком тяжело.
— Ты поэтому два раза в год водишь меня к гинекологу? — робко спросила я.
Бабушка кивнула.
— С твоей матерью, я допустила большую ошибку в воспитании, — сказала она. — Я была занята карьерой, и совершенно не обращала внимания на ухажеров дочери. Последний растворился чуть только узнал о ее беременности.
— За мое воспитание ты взялась конкретно, — с грустью сказала я.
— Я не запрещаю тебе встречаться с мальчиками, — бабушкин голос предательски дрогнул. — Но я желаю познакомиться с каждым претендентом. И чтоб ни-ни! Ясно?
Я закивала, не в силах совладать с нахлынувшими чувствами. Мы сидели на кухне, обнявшись, и плакали. Впервые в жизни я видела, как плачет бабушка. Я думала, она не умеет плакать. Она была всегда такой сильной. Даже на похоронах у дедушки, она не проронила ни одной слезинки. А вот теперь плакала. Плакала из-за истории, которую боялась мне раскрыть. Из-за старого скелета в нашем семейном шкафу. Я понимала бабушку, и намерилась никогда не разочаровывать ее в этом вопросе.
В этот вечер мы так и не сходили в магазин. Мы решили побыть в этот вечер дома, вдвоем. Бабушка смотрела новости. Я доделала домашние задания и, пожелав бабушке спокойной ночи, отправилась спать.