— Мне позвонить надо, — изо всех сил сопротивлялась я.
— Это еще зачем, — бабушка не унималась.
— Предупредить, — я предприняла очередную попытку подняться.
— Лежи, я сама принесу, — оттаявшим голосом сказала бабушка и ушла за телефоном.
А я задумалась: кому звонить? Кого предупреждать? Где я возьму номер Рея? Может позвонить Торбе и пригрозить милицией? А номер Торбы?
Рассуждать логически мешала дикая головная боль. Я мысленно перебирала варианты, и в конце концов пришла к решению узнать номер Торбы у старосты. Дальше я решила действовать по обстоятельствам.
Бабушка принесла телефон и сказала:
— Звони старосте, а я пока отнесу твои вещи в машину.
— Какие вещи?
— Мы сейчас съездим на рентген, а если диагноз твоего друга подтвердится, останешься на стационаре.
— Он мне не друг, — поспешно сказала я. — Так, знакомый.
— Хорошо, не друг, — бабушка странно улыбнулась и вышла.
А я принялась набирать Крюкову. Она долго не отвечала, а когда, наконец, ответила, я поняла, что разбудила ее.
— Алло, — совершенно сонным голосом, громко зевая, сказала в трубку Женя.
— Привет, Жень, это Киселева, — поспешила представиться я.
— Угу, — промычала еще непроснувшаяся староста.
— Меня сегодня не будет, — начала я издалека. — Подозрение на сотрясение мозга. Еду в больницу. Можешь дать номер Миши Торбы?
— Зачем? — резко проснувшимся голосом спросила Женя.
— Бабушка хочет с ним поговорить, — соврала я.
— Ты… — голос Жени предательски дрогнул. — Не дам.
Все в нашем классе знали, что она давно и безнадежно влюблена в Мишку. Но мне просто необходим был его номер, поэтому я решилась на крайние меры.
— Тогда бабушка позвонит Душечке, или чего хуже Палканычу, и тогда прощай Торба, — я старалась говорит убедительно.
— Ладно, — в голосе у Женьки промелькнуло глубокое отчаяние. — Я перешлю номер смс-кой. Только не звоните Пал Палычу.
— Не будем, — совершенно искренне уверила я. — Спасибо.
Я положила трубку и стала ждать смс от Жени. Но оно не приходило. Я нервно крутила телефон в руках, но это не помогало. Смс-ки как не было, так и нет.
Вернулась бабушка, она помогла мне одеться и спуститься в машину, приказав лечь на заднее сиденье. И только когда мы выехали из двора, телефон призывно тренькнул.
— Что там? — нервно спросила бабушка.
— Ничего, — соврала я. — Мы зарядное взяли?
— В сумке, — бабушка махнула куда-то в сторону.
Звонить было невозможно — бабушка наверняка бы не позволила. Я спрятала телефон во внутренний карман и принялась ждать удобного момента, моля небо, чтобы не опоздать.
Меня все-таки положили в больницу. Как и предполагал Рей, у меня оказалось сотрясение мозга. Меня разместили в трехместной палате. Бабушка застелила мне постель, уложила на кровать и убежала общаться с моим лечащим врачом. Наконец-то я осталась одна. И пока мои соседки были в столовой, я решилась на звонок. Дрожащими от волнения руками я достала из кармана телефон и набрала номер, который прислала Женя. Буквально через два гудка трубку сняли.
— Алло, — с большим удивлением в голосе ответил на звонок Торба.
— Это Киселева, — от сильного волнения промямлила я.
— Страхолюдина? — рассмеялся Торба.
И вдруг что-то по ту сторону трубки произошло. Я услышала какую-то возню, потом кто-то крякнул, что-то грюкнуло (наверное, телефон упал), а потом кто-то тяжело засопел. От волнения моя неперестающая головная боль усилилась до звездочек перед глазами. Я слышала, как кто-то далеко от трубки что-то возмущенно говорил, и как в трубку крякали и пыхтели. Перед глазами снова возникли картинки избиения. Мне стало дурно. Неужели он все-таки побьет Рея. Сердце сжалось от боли. Голова готова была разлететься на мелкие кусочки, и вдруг я услышала в трубке ЕГО голос.
— Звездочка моя, прости, — заговорил быстро Рей. — Я не смог уговорить… Лежать! — рявкнул он.
Я вздрогнула.
— Это не тебе, — прежним ласковым тоном продолжил он. — Я не смог уговорить, это существо попросить у тебя прощения. Поэтому прошу его сам…
Слезы градом катились у меня из глаз. Слезы радости и облегчения. Все внутри сжалось от таких нежных слов.
— Ты прощаешь меня? — спросил Рей.
Я закивала, а потом вспомнила, что он меня не видит, и хриплым от переживаний голосом прокричала:
— Да! Да, Фил, да!!!
— Как ты меня назвала? — переспросил вдруг он.
— Ф-фил… — запнувшись, повторила я. — Я больше так не буду.
— Будь! — твердо сказал он. — Мне очень нравится.