— А меня положили в больницу, — шмыгнув носом, вдруг пожаловалась я.
— Я приду проведать тебя, — заверил меня Фил. — Только я не знаю куда.
Я быстро назвала больницу, отделение и палату. Фил пообещал быть как можно скорее, и я принялась его ждать. Ожидание предстоящей встречи придавало сил, притупляло боль и наполняло меня невероятным ощущением легкости и блаженства.
Чтобы меня никто не трогал, а может оттого, что от солнечного света голова болела больше, я прикрыла глаза, притворившись спящей. Соседки по палате вернулись с обеда (кто-то из них простучал костылями — значит травма ноги). Потом они немного пошептались, хлопнули дверцей тумбочки, и как я уловила из их разговора, достали нарды.
Стук игральных костей был довольно неприятным и достаточно громким, хотя я понимала, что жаловаться не в праве. Вот подумайте, в обычной жизни вы вряд ли обратите внимание на тихое постукивание по столу. Согласны? А если представить на мгновение, что на стол раз за разом падает огромная бочка, и от стука звенит в ушах, так сильно, что кажется — барабанные перепонки вот-вот лопнут. Тут уж не до смеха. Но я понимала, что виной всему мое состояние, поэтому стиснув зубы, старалась не придавать особого значения этим звукам.
Спустя какое-то время пришла медсестра. Она поздоровалась с моими соседками, и легко потормошила меня за плечо. Я, щурясь от яркости дневного света, приняла из ее рук какие-то таблетки и запила их предложенной водой. Не знаю, что это были за таблетки, но через некоторое время боль начала притухать, а когда зашла моя бабушка, чтобы попрощаться до завтра, и вовсе ушла.
— Будь паинькой, — напутствовала меня напоследок бабушка. — Не позорь медработника. Слушайся врачей, и совсем скоро тебя выпишут.
Я послушно кивнула. Бабушка поцеловала меня в лоб и удалилась. Я наигранно зевнула (надеюсь, соседки не заметили фальши) и снова прикрыла глаза.
— Опят спит, — обиженно пробубнила одна из них.
— У нее же сотрясение, — вступилась за меня вторая.
И вдруг я услышала какую-то резкую смену в их настроении. Что-то новое, неуловимое повисло в воздухе.
— Какой красавчик! — прогудели мои соседки с интонацией фанаток американской кинозвезды.
— Ты к новенькой, да? — спросила та, что подобрее.
Я медленно открыла глаза и увидела перед собой Филиппа.
— Привет, — я расплылась в глуповатой улыбке.
То ли от лекарств, то ли от его присутствия, мне казалось, что я плаваю. Филипп выглядел великолепно. Небрежно накинутый на плечи халат, светлые взъерошенные волосы, добрая улыбка и ямочки на щеках. Даже вчерашний синяк под глазом не портил образа. По источаемой энергии он напоминал мне отважного Рыцаря, готового положить жизнь ради своей Прекрасной Дамы. Филипп поставил на мою тумбочку пакетик с фруктами и повернулся к моим соседкам.
— Могу я попросить вас оставить нас наедине? — очень мягким, но в то же самое время не требующем возражений, тоном спросил он.
Пухленькая рыжеволосая девчонка тут же схватила костыли и похромала из палаты, при этом она очень мило улыбалась. Вторая — высокая и худая с корсажем на шее — обиженно поджала губы и выскочила вслед за ней, даже не глянув в нашу сторону.
— Привет, моя красавица, — Филипп присел на краюшек моей кровати.
Я скривилась. Я никогда не питала радужных иллюзий поп поводу моей внешности — я всегда была самой заурядной из всех заурядностей.
— Не надо так, — сказала я. — Я ведь прекрасно знаю, что я… страхолюдина.
Я немного споткнулась на последнем слове, потому что никогда не называла его вслух (по правде сказать, и в мыслях я не часто его повторяла). Но лишь только я произнесла его, Фил моментально помрачнел.
— Не смей так говорить! — жестко сказал он.
Я попыталась было возразить, но Филипп не дал мне и слова сказать.
— Не верь идиотам, которые так тебя называют, — он взял меня за руку, и теплая волна прокатилась по моему телу от его прикосновения. — Это они из зависти. Ты — самая красивая девочка из всех, кого я знаю! Кстати, я разговаривал с твоей бабушкой…
Рей загадочно улыбнулся, а я вся сжалась от волнения.
— Она ничего не имеет против нашей дружбы.
Он сделал особое ударение на слове «дружба». Я почувствовала, как мои щеки покрывает румянец.
— Вчера, пока не вернулась твоя бабушка, я наблюдал, как ты спишь, — вдруг переключился Фил и провел пальцами по моим волосам. — Ты была еще прекраснее. Настоящая спящая красавица.
— Знаешь, а меня вед мам назвала Авророй в честь спящей красавицы, — призналась я.
Фил улыбнулся.