Я обошел люк и двинулся дальше. Странное дело, но я уже не испытывал благодарности к своему Ангелу-Хранителю. Вот он сейчас опять, наверное, спас меня от травмы, а я не испытывал ничего, кроме раздражения.
Позади раздался сдавленный крик. Я обернулся, но вначале ничего особенного не увидел, и уже собирался идти дальше, но тут заметил, что возле открытого люка на земле лежит портфель. Кто-то туда свалился! Сначала я невольно усмехнулся, но тут же подумал, что, может, надо помочь человеку, и повернул обратно.
В полутемном люке, на большом вентиле с маховиком, похожим на штурвал, сидел мужчина лет тридцати пяти, в измазанном и помятом плаще и осторожно придерживал левой рукой правую.
— Давайте руку, я вам помогу.
— Я, кажется, сломал руку.
— У вас вторая есть. Не будете же вы там сидеть! Залезайте на вентиль и давайте руку.
Мужчина послушался совета, вскарабкался на вентиль и протянул мне руку. Рука у него была грязная и скользкая, я вцепился в нее обеими своими и, в конце концов, с грехом пополам вытащил его из люка.
— Большое вам спасибо. Не знаю, что бы я без вас делал.
— Ерунда. А руку вы действительно сломали?
— Кажется, да.
— До больницы дойдете?
— Дойду, дойду. Не нога ведь, — он улыбнулся и тут же сморщился — видно, сильно болела рука.
— Спасибо вам еще раз. Не беспокойтесь, я дойду, — он поднял здоровой рукой лежавший у люка портфель и, прижимая больную к груди, прихрамывая, заковылял прочь.
Я проводил его взглядом, взял свой «дипломат» и медленно пошел по направлению к дому. Спешить было некуда. Люда на свидание больше не придет. Никогда. И тут меня прошибла — да, именно прошибла мысль.
— Слушай, а ты знал, что этот человек упадет в люк?
— Знал.
— Так почему не сказал? Я бы его предупредил.
— Я ведь твой Ангел-Хранитель, а не его.
— Значит, что творится с другими, тебе все равно? Если начнется землетрясение, ты будешь говорить, куда мне стать, чтобы уцелеть, а другие будут гибнуть?
— Естественно.
Конечно, я в определенной степени эгоист, и случись то же землетрясение, я в первую очередь буду спасаться сам, но — знать и не сказать — такого типа внутри себя я не потерплю! Будь он хоть трижды Ангел-Хранитель!
— Слушай, тебе придется или думать и о других, или уйти.
— Я не могу думать обо всех.
— Ну, хотя бы о тех, кто рядом.
— Все равно.
— И если за углом будут убивать человека, ты мне не скажешь?
— Нет. Ты пойдешь его выручать и можешь сам погибнуть.
— Все. Я тебя понял. Ты даже не меня — ты себя спасаешь! И откуда ты взялся? Я тебя не звал. Уходи.
— Не уйду.
— Я не буду тебя слушаться.
— Я заставлю тебя слушаться.
— Посмотрим.
— Посмотрим. Я стараюсь ради твоего же блага.
— Да пошел ты…
Я полез в карман за сигаретами.
— Брось!
— Не брошу!
Ага, он табачного дыма не любит, сейчас он у меня получит!
Я вставил в зубы сигарету и достал спички. И тут я почувствовал, что моя рука не хочет открывать коробок! Словно кто-то мягко, но крепко держал меня за руку. ОН начал действовать!
Я напрягся и медленно, с усилием открыл коробок. Несколько секунд я боролся за вторую руку, которая не хотела доставать спичку, словно от этого зависела моя жизнь. Достал. Но в этот момент мои губы как-то сами собой выплюнули сигарету. И тут же руки стали действовать свободно. Мне показалось, что ОН смеется.
— Ну, это уж слишком!
ОН молчал.
Я достал другую сигарету, крепко зажал ее зубами и снова попытался прикурить. Наконец это мне удалось. Я с облегчением затянулся. Все-таки я его победил! Но тут мне стало страшно. Сейчас я победил. А завтра, через месяц, через год? По-видимому, ОН постепенно набирает силу. Сейчас я уже с трудом с НИМ справляюсь. А завтра ОН может победить. И что тогда? Я превращусь в марионетку, которая будет двигаться, говорить, действовать по его воле.
— Не думай глупостей. Я только поправляю тебя, когда ты ошибаешься. А от курения я тебя все равно отучу.
Я почувствовал, что меня начинает тошнить, и поспешно сам выбросил сигарету. Тошнота тут же прошла.
Значит, он и это может! Это конец.
— Ничего, привыкнешь.
А ведь самое страшное, что ОН прав. Привыкну. Привыкну быть не самим собой, делать не то, что хочу, а то, что «надо», и буду делать это уже сам, по привычке. Я стану таким, как ОН. Только без дара предвидения.
— Стой!
Я продолжал идти.
— Стой!!
Ноги стали двигаться с трудом, словно я шел по пояс в воде, но я продолжал идти, не замечая, что иду по проезжей части.