Ева Озерова
Ангел-хранитель
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Курская». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.
– Соня, просыпайся, мы уже в Москве! – тормошила Зою одна из подруг в переполненной электричке «Петушки – Москва». А Зое снилось, что она поступила в московский ВУЗ, живет в Москве с любимым человеком и ездит на учёбу в обожаемом ею метро.
***
И вот настал тот долгожданный осенний день – Москва праздновала 850 лет. Четыре наши подружки с утра пораньше отправились на электричке в столицу отмечать этот праздник. Их небольшой город находился в полутора часах езды от Москвы. Подружки – это, конечно, громко сказано. Они трое между собой делили горе и радости, косметику, оставались друг у друга на ночевку, проводили вместе выходные. А вот четвертая из их компании, Зоя, чуть ближе общалась только с одной из них – с Сашей, умудряясь не пускать её при этом в свою душу. Мама как-то ей сказала – неправильно я тебе назвала, дочь. Нужно было тебе другое имя дать – Изольда. Зоя так хорошо умела прятать свои чувства, что выглядела порой Снежной Королевой.
А ещё Зоя всегда больше любила свободу, бунтарство и одиночество. Постоянное нахождение рядом с подругами её тяготило. А они именно это и делали: вместе отдыхали, вместе ходили по магазинам, часто даже жили друг у друга по несколько дней. Несостоявшаяся Изольда такую близость долго не могла выносить. Да и расстояние между ними этому мешало – они втроём жили в соседних домах, а Зоя совсем в другом районе города. Это, согласитесь, мешает тесной дружбе. О чем она, впрочем, не особо горевала. Зойкина скромность (а не «изольдность», как думали окружающие) многое ей не позволяла делать. В том числе, свободно общаться с молодыми людьми противоположного пола. Помогала только музыка, благодаря которой Зоя и стала водить знакомство с компаниями молодых людей и девушек.
Тоня, третья подружка, крепко дружила с Сашей, а Саша – с Вероникой – взбалмошной роковой красавицей с длинными кровавыми ногтями, которые жили своей отдельной жизнью. Именно она вызывала у Зои смесь разных чувств от восхищения и восторга до зависти до ревности, именно она была источником Зоиных страданий, а её красные ногти одновременно и притягивали, и отталкивали Зою, так как были похожи на пальцы злой красавицы-колдуньи из сказки. Подружки её звали Никой.
В Москве на Курском вокзале подруг встречал Гоша. И Зоя, прежде чем в своём сне оказалась в московском метро, придумывала план всю дорогу из их подмосковного города до столицы: как ей избежать встречи с Георгием. Дело в том, что на музыкальной тусовке в честь дня рождения музыканта из их общей любимой заморской группы Зоя познакомилась с Гошей. Он был занят. И занят Никой. В буквальном смысле этого слова: он ей дышал, думал, писал, жил. Зойка, как и все другие участники этой компании, была свидетельницей их непростых отношений: он ее боготворил, она его использовала. Потом и совсем ушла. Ушла к другому, местному мальчику, чтобы не тратить время на дорогу к любви и обратно.
Итак, Зое было восемнадцать и она влюбилась в Гошу, но почему-то в этом ни себе, ни другим не признавалась. Она была как тот милый пёсик, который съел всю колбасу с тарелки хозяина, но всем своим существом показывает, что он тут ни при чем – это инопланетяне прилетели и съели вкусную колбасу, а не он! Она с Гошей шутила, флиртовала, делала вид, что объект любви её нисколечко не интересует как возлюбленный – только как друг. Им вместе было так хорошо, как бывает хорошо двум влюбленным вечером в кресле-качалке под пушистым пледом с чашкой ароматного чая в руках! Он ездил к ней на выходные в подмосковный городок, она к нему в столицу. Но разве это обязательно любовь? Видимо, он думал также. Или пытался себя в этом убедить, как убеждает преподавателя в нелепой случайности тот ученик, который не выучил именно выпавший ему экзаменационный билет. Только вот его бывшая девушка Вероника, для которой он был ранее недостаточно хорош, быстро поняла всю суть разворачивающейся драмы, и решила его вернуть из райского сада на грешную Землю.
***
И вот стоят Зоя с Гошей в тот последний двухгодовалый сентябрьский вечер на перроне и прощаются. Над головой – грозные тучи, готовые вот-вот пролиться на них расплавленным свинцом. Под ногами – бездомная платформа опять того же самого Курского вокзала. Перед глазами – электричка, готовая вырвать с корнем и безжалостно увезти за девяносто километров всю ту любовь и нежность, которую они растили в своём райском саду две весны и два лета.
Они расстались. Зоя его отпустила – отпустила его обратно к Нике, руководствуясь правилом жизни: если суждено – то вернётся обратно. Она себя ещё долго чувствовала Робинзоном Крузо, которого только что кораблекрушение выбросило на берег необитаемого острова… Но всё проходит – и плохое, и хорошее. Прошло и это. Или всё-таки не прошло? Зоя задумалась…