К сожалению, книги приходят не так уж и часто, и наши пациенты перечитывают некоторые истории по многу раз. В конце концов, как говорила Аня, её хоть ночью разбуди - она расскажет всё слово в слово. Так и было. Девушка частенько рассказывала детям сказку, подложив руки под голову и болтая ногами в воздухе, она даже не притрагивалась к книге. Ну а её заслушивались.
- Вот смотри, Рина, эти две коробки отнесёт наш охранник, они особенно тяжёлые. А остальные мы с тобой сейчас быстренько доставим наверх в рекреацию. Там и распределим. Справишься? - Нина Сергеевна, как заводной моторчик успела оббежать коробки несколько раз, пока разговаривала со мной.
Я лишь кивнула на её предложение и подняла одну из коробок. Она оказалась удивительно тяжёлой. Я с трудом выпрямилась и качнулась, выдохнув шокированное «Уф».
- Кать. - Знакомый голос тянет тихую «а». Я точно слышу недовольство в его голосе и уже вижу, как Интерн закатил глаза. - Ты сдурела?
Разворачиваюсь с притворной лёгкостью и нагло смотрю в карие глаза, окаймлённые длинными ресницами. О да, его бровь вопросительно вздёрнута вверх. Всем своим видом Алекс излучает снисходительное обаяние. Бесит. До дрожи в коленях. Бесит.
- Возомнила себя Халком?
- Тебе-то какое дело?
- Вам. - Он смотрит на меня, вызывая на зрительный поединок. И тут же обрывает его, отбирая коробку. - Не забывайтесь, Катерина, я врач.
Я цокаю языком.
- Интерн, ты чего это?
Смешок Алекса услышала и Нина Сергеевна, я уверена, но он никак не отвечает. Только поднимает вторую коробку и, обгоняя охранника, взбегает по лестнице на второй этаж. Могу себе представить, как Интерн тяжело дышит наверху и стирает пот со лба. Выпендрёжник.
Когда мы поднялись наверх, посылки уже одиноко стояли на полу. Компанию им составлял только Алекс, облокотившийся на стену. Но ничего, скоро сюда набегут пациенты и все мы забудем об одиночестве. Собственно, наш охранник отправился за ними сейчас. Всего через пару минут мы услышали топот ног и встретили толпу радостных людей.
Обожаю свою работу. Вот честно. Помню, когда я только сказала, что собираюсь устраиваться в хоспис, родители онемели. Мне говорили: «Как там можно работать? Там же умирающие!». Да все мы умирающие. Жизнь это вообще длинный путь к смерти. Зачем сторониться людей, у которых этот путь короче, чем у нас? Им помощь нужна. Вот так я и решилась сюда устроиться.
И вообще, такие люди — инвалиды, умирающие дети — наверное, рождаются не просто так, а чтобы мы, такие земные, черствые, задумались, что нужно больше добра, сочувствия. Это моя теория. Теория, подтверждение которой я вижу каждый раз, когда встречаю здесь новых работников. В них происходят такие изменения всего за пару недель, какие со многими не случаются и за всю жизнь.
Понимают ли дети, что скоро уйдут? Зависит от возраста. У нас лежала девочка, которая вообще к этому готовилась: в каком платье, что надеть, сделала подарки всем своим друзьям. Потом девчонки рассказывали, что она перед смертью говорила, что это не страшно. Я, конечно, не была в каких-то экстренных ситуациях, но я тоже не боюсь. Мы этим не располагаем, не контролируем: сколько отпущено, столько отпущено. Просто надо, наверное, за жизнь успеть сделать всё, что задумал. И даже больше.
Вот что тяжело, так это смотреть на родственников. Видеть в их глазах неумолимое желание услышать «да» после вопроса «Мой в порядке?». И самое тяжёлое, разумеется, отвечать «нет». Да и пациентам не легче. Тяжело, когда человек в твоей голове чаще, чем рядом. Те, кто помладше вообще с трудом справляются. Часто нахожу их плачущими.
Интерн с улыбкой смотрел на ребят, разбирающих книги. В такие моменты он уходил в себя. Думал о чём-то или ком-то личном и выглядел совершенно отстранённым. Карие глаза уже не казались такими холодными, каменными. Скорее, они напоминали шоколад.
Вскоре, Алекс оттолкнулся от стены и направился в сторону коридора. Мне тоже было пора уходить, так что я пошла за ним. Он шёл всего в паре метров от меня. Уверена, услышать мои шаги было легко, но Алекс не обращал никакого внимания на моё присутствие. Наш Алекс точно бы как-нибудь подшутил надо мной или просто заговорил. Скорее всего, он всё ещё был в раздумьях. Признаюсь, такие затяжные паузы меня пугают. Именно поэтому, я подбежала к Интерну и обогнула его, преградив путь. Он остановился, отстранённо посмотрел на меня, пару раз моргнул и, кажется, пришёл в себя.