— Ну, перемены в жизни, наверное, захотелось, — насторожился я. — А почему это тебя интересует?
— Да я не вмешиваясь, я случайно заметил, — сказал он извиняющимся тоном. — Просто Галя где-то в это же время вообще от рук отбиваться начала… А ты, что, вот так всем ее капризам потакаешь? — спросил он с недоумением.
Отлично, вернемся к обязанностям старшего наставника.
— Я бы не стал это капризами называть, — сказал я задумчиво. — Они все же — люди, а не роботы; им нужны перемены в жизни. И потом — я и сам не прочь пройтись, ноги размять…
— М-да, — хмыкнул он. — Вот если бы я за Галей вот так прохаживался, она бы меня каждый день на какую-нибудь дурацкую мелодраму в кино таскала.
— Слушай, — произнес я так, как будто меня осенило, — вот ты говоришь, что она с месяц — правильно? — назад от рук отбилась… А может, ты на нее слишком сильно давить начал?
— Ничего подобного! — воскликнул он. — До этого мы довольно мирно жили — скучно, но мирно. Это потом мне на нее давить пришлось. А она упирается, как… Точно тебе говорю: напутали с ней что-то у отцов-архангелов, нечего ей еще у нас делать!
— Слушай, что-то у тебя все вокруг ошибаются, — не сдержался я. — Может, ты бы о себе сначала подумал?
— А что я, что я? — взвился он. — Моя задача — удержать ее на пути морального совершенствования. Я же не виноват, что она любой ценой хочет с этого пути свернуть… в болото…
— Ну, знаешь! — Я всерьез рассердился. — Ты, что, собрался палкой ее по этому пути гнать? Ты хоть раз задумался — может, и в ее мечтах светлое и высокое присутствует? Что плохого, например, в детях?
— Да ничего плохого! — Он уже оправдывался. Хорошо. — Я как раз совсем не против, чтобы у нее детеныш появился. Мальчик. И мужа тоже можно. А то у нее дома одни бабы — мать, две сестры, одна вот замуж год назад вышла… Можешь себе представить, о чем они постоянно говорят?
Я представил. И решил молчать — пусть дальше скорлупу свою открывает, раз прорвало.
— Так она же и замуж выйти не может, — продолжал он горячиться. — Она же после второй встречи на каждого мужчину собачьими глазами смотрит — вот они и шарахаются от нее!
— А ты не мог додуматься в этом вопросе ей что-нибудь подсказать? — тихо спросил я.
— Замуж мне ее выдавать еще не хватало, — проворчал он.
— Что, боишься, что муж на нее большее влияние будет оказывать? — решил я обострить разговор.
— Еще чего! — Из него уже почти искры сыпались. — Я бы и его в оборот взял — не волнуйся! А она… не готова она еще — вот в чем дело, — закончил он, впадая в мрачную задумчивость.
Я не стал продолжать. Задумался — уже хорошо. Пусть поварится в своей задумчивости.
Спустя некоторое время, вспомнив Франсуа, каждая встреча с которым загоняла раньше Татьяну в глухое молчание, я попытался выяснить, не появился ли и в Галиной жизни… внешний раздражитель.
— Да какое там! — махнул он рукой. — Она же с утра — на работу, а с работы — домой и… Я тебе уже говорил, чем она все вечера занимается, — добавил он тоскливо.
— А книги она читает? — решил я зайти с другой стороны.
— Читает. Женские романы, — произнес он, словно приговор огласил. — Да и то, если телефон занят и по телевизору сериалы закончились.
— Кстати, о телефоне, — оживился я. — А ты не пробовал его отключать? С Татьяной не раз действовало.
— Ага, как раз, — хмыкнул он. — У них если полчаса телефон молчит, они уже бегут проверять, работает ли он. А телевизор у них вообще никогда не выключается, если кто-то дома есть, — предвосхитил он мой следующий вопрос.
— Ну, не знаю, — протянул я, с ужасом представив себе постоянно работающий телевизор. — У меня самый главный кошмар был, когда Татьяна за компьютер садилась..
— Согласен, — кивнул он. — Меня от этих пасьянсов уже тошнит…
— Каких пасьянсов? — не понял я.
— Да она часами может компьютерные пасьянсы раскладывать! — простонал он.
— Да? — недоверчиво переспросил я. — Я, собственно, об Интернете говорил…
— Если бы! — Он почти завопил. — Если бы только! Сколько раз я уже ей внушал… Ведь кладезь же знаний! И ухом не ведет. Я разве что сам ночью, когда они все спят…
— Что — ты сам? — Я оторопел.
— Ну, у них компьютер в гостиной стоит — ночью там никого нет… — Он замялся. — А двери они никогда у себя не закрывают — так что, если что… я все слышу. И потом — я недолго, — быстро добавил он, когда я никак не отреагировал на его слова, — я только повторяю все, чему в офисе за день научился.
— Где научился? — Я уже вообще ничего не понимал.
— В офисе, у Алеши. — Он вдруг застрочил, как из пулемета. — Это ведь не страшно, правда? Ты ведь сам говорил, что если я в офисе рядом с ней нахожусь, то я вовсе не отвлекаюсь от работы, правда? Я ведь совсем близко, правда?
— И это, ты считаешь, близко? — строго спросил я, вспомнив, что — по моим же словам — я «распознал» его уже год назад.
— Ну, я же отлично вижу ее от Алешиного стола, — смущенно пробормотал он.
Ах, вот оно что! Меня земля зацепила кипящими страстями, а вот этого парня, судя по всему — компьютером. Нужно будет вернуться к этому разговору — может, чего полезного расскажет. Но главное — похоже, я нащупал-таки слабое место в стенах его крепости.
— И чему же ты у него научился? — спросил я, сдерживая улыбку.
— О… — Ага, понятно: то ли мало чему, то ли не знает, с чего начать. — Он — самый настоящий гений! — Вот лучше бы он о Гале с таким благоговением говорил. — Вот почему его никто не хранит? — воскликнул вдруг он с детской обидой в голосе.
— Придет его время — будут, — попытался я успокоить его. — Но ты все же не увлекайся. Тебя сюда направили за Галей присматривать, а не новые технологии осваивать.
— Да знаю я, знаю, — уныло пробормотал он.
В целом, к концу недели у меня возникло ощущение, что, вместо того, чтобы прояснить картину, я только запутался. Как-то не вязалась в моем сознании эта недалекая клуша, которую описывал мне Галин ангел, с тем светлым и доброжелательным человеком, о котором говорила Татьяна. Похоже, придется-таки ее на сцену выпускать. Тем более что в пятницу Галя сама чуть на разговор не напросилась. Нужно бы мне и ее точку зрения узнать — из первых рук.
Кстати, можно будет попросить Татьяну как-то заинтересовать Галю компьютером — она ведь неплохо в нем разбирается…
В чем, между прочим, я вновь убедился, когда Татьяна — с присущей ей решительностью — взялась за поиски мне работы. Она мгновенно нашла с десяток объявлений, в которых требовался психолог. Я приободрился — видимо, действительно, у людей ни один специалист без работы не остается. Но радовался я ровно до тех пор, пока не увидел, где именно требуются психологи. О постоянной, ежедневной работе в какой бы то ни было организации даже речи быть не может! Знаю я, зачем она меня спроваживает! Стоит мне на один день отлучиться из ее офиса, она тут же сама возьмется за Галю. Всерьез и двумя руками. А потом будет невинно хлопать глазами и говорить, что так получилось! Не выйдет — изучил я уже ее приемы! Я буду работать исключительно в рамках ею же придуманной версии — частным консультантом.
Татьяна разочарованно пожала плечами и тут же изваяла мне такое объявление, что у меня мелькнула та же мысль, что и при составлении моей биографии: «Кто в это поверит?». Более того, при этом еще и выяснилось, что психологи работают по определенным методикам. Что же они тогда кричат, что все люди — разные, если их уже классифицировали? Методики назывались по имени, надо понимать, их изобретателя и ни о чем мне не говорили. Были, конечно, и более доступные названия. «Семь путей познания себя». А почему семь? И зачем семь? «Следовать советам своего тела». Вот это мне больше понравилось. В общем, я решил, что в случае чего изобрету свою собственную методику. И звучать она будет заманчиво — по имени автора: «Методика Ангела».
Сразу на Татьянино объявление никто не откликнулся, но я воспринял это даже с удовольствием. Во-первых, после недели работы по совместительству перспектива третьей работы не вызывала у меня особого энтузиазма. Во-вторых, нужно дать людям время свыкнуться с мыслью, что не всех ценных специалистов растащили предприятия и организации. И, в-третьих, время у меня еще есть, и финансовой поддержки никто меня пока еще не лишил. Чего переживать-то раньше времени?