Дождался я, наконец, пятницы. С удовольствием дождался и в предвкушении двух свободных от городского транспорта и ненормальных коллег дней. Даже двух дней и еще одного вечера. В который мы отправились добиваться законного доступа в мою честно заработанную квартиру. Нет, сегодня я прорвусь-таки туда!
Когда мы вышли из лифта на моем пятом этаже, у меня сердце в пятки ушло. Я же паспорт дома оставил! Дату своего рождения я, вроде, запомнил, но кто помнит номер своего паспорта, скажите на милость? И еще лучше — дату его выдачи? Катастрофа. Сейчас она мне разговор об утере документов припомнит! Хорошо, я хоть дату нашего знакомства помню… Два варианта из четырех — это все же лучше, чем один.
Но оказалось, что, поскольку эта поездка была запланирована, Татьяна к ней подготовилась. Не успели мы подойти к двери, как она протянула мне листик бумаги, на котором были записаны все комбинации. Меня затопила волна благодарности к ней. Огромной, горячей — но беззвучной. Не буду я признаваться ей, что документы дома забыл, а то она мне потом жизни не даст! В конце концов, она сама мне велела их там оставить.
При первом же взгляде на листик с цифрами меня опять охватили сомнения. Настолько сильные, что их можно было почти уверенностью назвать. Не может быть этот код только со мной связан! Несправедливо это — а ангелов в несправедливости еще никто не обвинял. Не говоря уже об отцах-архангелах. Я был настолько в этом уверен, что первые цифры у меня даже набираться не хотели. И, как и следовало ожидать, первые три комбинации не дали никакого результата.
Четвертый, правда, тоже.
Услышав слева от себя печальное «Пошли отсюда», я чуть не взбесился. Да что они — издеваются надо мной, что ли?! Они не могли поставить сюда код, который я не знаю. Значит, я его знаю. А что я знаю? Я знаю, что этот код не может быть только со мной связан — вот, что я знаю! И никакие цифры, связанные с нами обоими, не подходят! Подождите-ка… А не может ли он быть связан только с Татьяной? Очень даже может. И Татьянину дату рождения я точно знаю! Ну вот — соображает же голова, когда нужно. Последнее слово вдруг вспыхнуло у меня в мозгу. Закон надобности! Он меня ни разу до сих пор не подводил! Значит, так — у меня есть два варианта ее даты рождения (мне случалось заметить, что люди год иногда двумя последними цифрами обозначают)… Как они там, в том детективе, код банковского сейфа прослушивали? Стетоскопом? Мое чувство надобности не слабее будет!
— Подожди, — бросил я ей и, сконцентрировавшись на замке, быстро набрал шесть цифр. Вторая, третья и четвертая точно как-то иначе клацнули! Ага. Значит, все-таки полная дата требуется… Теперь иначе клацнули семь клавиш — все, кроме первой. Но безрезультатно.
Я… отсюда… не… уйду! Семь цифр из восьми — правильные; и они хотят заставить меня сдаться? Не будет этого! Первая цифра, нужно всего лишь заменить первую цифру… На какую? Как бы я ни изменил ее, это уже не будет Татьянина дата рождения. Минуточку… первая цифра в ее дате — ноль. А ноль — это ноль. Пустое место. Роли не играет. А ну-ка, выбросим его…
— Последний раз, — процедил я сквозь зубы, обращаясь к замку, быстро нажал семь кнопок и… естественно, дверь открылась!
Я знал, что этот код должен быть связан с ней! Я знал, что ничего другого они бы не поставили на дверь моей квартиры! Я знал, что они не сомневались, что я об этом догадаюсь! Я знал, что они всегда в меня верили!
Судя по Татьяниной реакции, отдельная часть моих ликующих мыслей прорвалась-таки наружу. Войдя в квартиру деревянными шагами, она резко повернулась — и из глаз ее глянула на меня статья человеческого закона: «Сокрытие важной для следствия информации карается…». Уф, сейчас начнется…
— Что ты набрал?
Господи, кто сказал, что любопытство — вредная черта? Оно для своего обладателя вредно, поскольку первым перебегает на сторону противника. А вот для меня — уж поверьте — это самый верный и надежный союзник в критической ситуации, когда взрыв ее негодования норовит смести с лица земли ценного представителя ангельского содружества. В моих глазах, между прочим — особо ценного. В ее — тоже, когда она злиться перестает. Поэтому любопытство ее и ей на руку играет.
Я сжато объяснил ей, какой код набрал, как до него додумался и почему он оказался единственно возможным логическим выводом из первых неудачных попыток. Надо полагать, объяснения мои она сочла удовлетворительными, поскольку коротко кивнула и сухо обронила: — Ну, пойдем, осмотрим, что ли, твои владения?
Пока мы с Татьяной бродили по квартире, я все больше и больше убеждался, что чувство юмора отцам-архангелам все же присуще. Они просто так сдерживают его в общении с обычными ангелами, что по спецагентам оно потом бьет чугунной кувалдой. Вот это — самая маленькая квартира? Похоже, жителям этого района нужно при вселении выдавать план не только улиц, подъездов и этажей, но и квартир тоже. А если бы я здесь заболел? Да я бы в жизни до кухни не докричался! Когда она пришла бы, наконец, поинтересоваться, как я себя чувствую, отвечать было бы уже некому. А кухня? У Татьяны, сидя за столом, можно, не вставая, и до плиты, и до холодильника дотянуться. Это они мне, что, о необходимости поддержания физической формы намекают? Бегай, мол, во время еды — человеческая пища к ожирению ведет. А если бы она здесь в душ пошла? Мне, что, между двумя ванными метаться, чтобы по звуку определить, в которой она находится?
Но и это еще не все. Эти… шутники обставили гостиную точно так же, как ту комнату, в которой меня держали во время разбирательства. И не важно, что обстановка напоминает Татьянину гостиную! Да уж, напомнили о себе, ничего не скажешь… Они даже мебель того же цвета поставили! И стол к окну придвинули! Там, правда, окна не было, но все же… О Боже, и спальня в тех же белесых тонах! Ну, пустыня — настоящая пустыня! Слава Богу, что я своему руководителю пообещал здесь не жить…
Но Татьяна уже вышла из кухни на балкон. И все мои мысли замерли, парализованные лицезрением серебристой ленты и зеленого моря по обе ее стороны… Вот на этом балкончике, пожалуй, я и буду жить. И размерами он мне как-то попривычнее, и от картины этой душа поет. От него бы еще канат протянуть — вон к тому столбу у деревьев… Мышцы размял — и прямо в воду…
Когда Татьяна вернулась на кухню, я уже не мог сдерживаться. — Нравится? — спросил я ее о только что открывшемся нам виде.
Оказалось, что в данный, конкретный момент — для разнообразия — она разделяет мое мнение. Более того, она выразила его кратко и емко — одним словом; мне бы и десятка не хватило для описания своего восторга. Она даже как-то тонко, по-женски почувствовала, что именно на балконе я бы и обосновался, если бы мне пришлось поселиться в этом лабиринте.
Какой телефон? Зачем нам номер этого телефона? В принципе, идея неплохая — на балкон тоже телефон поставить, хотя я бы в первую очередь им ванные снабдил. Перезваниваться она со мной будет! Придти, что ли, трудно будет на балкон из…
Это она, что, из своего дома со мной перезваниваться будет? Опять меня спроваживать? Из офиса не вышло выпихнуть, так вообще меня… на окраину? А хранить я ее как буду — тоже дистанционно? В смысле, к ней в дом какие-то бандиты ломиться будут, а я ей по телефону: «Стой на месте, ничего не делай, пока я не приеду»? Я буду жить там, где будет она, и если ей так уж здесь понравилось, значит, будем жить здесь: я — на балконе, она — во всем остальном. Только телефон сначала во все комнаты проведем.
Подумав немного, она отказалась — и я с облегчением перевел дух. Нет здесь дома. Квартира есть, большая, просторная, даже слишком — а дома нет. Вот если бы эти апартаменты с Татьяниной домом местами поменять… Близость к природе большую роль все же играет… А, вот что ее смущает — отдаленность от центра! Справедливости ради я привлек ее внимание к благоустроенности района, к его насыщенности зеленью, к близости воды… Так, похоже, отныне любое мое упоминание о воде будет поводом для лекции о вреде купания в холодную погоду! Ах, значит, чтобы никому не нужный номер телефона определить, нам две минуты не жалко, а чтобы к реке на те же две минуты подойти… Ну, ладно-ладно, поехали уже домой скорее.